Но у призывника Василия Павловича Бутонаева впереди война. И потому хорошо не будет. Все мальчишеское счастье останется в мирном еще 1940 году, на старой фотографии…
Василий родился в 1925 году. Странный парадокс – точная дата рождения его неизвестна, но на момент призыва парню еще не было 18 лет. Такое могло быть, приказы о призыве не уточняли возраста, указывая лишь год призыва. Достиг, не достиг совершеннолетия – родился в 1925 году? Отправляйся на фронт.
Как ты уходил, Вася? Плакала ли мать, провожая тебя? Или держалась изо всех сил, чтобы не встревожить слезами? Обнимала? Да, конечно, обнимала, цепляясь за каждое мгновение с сыном, боясь ладони разжать. Отпускала сына, отпускала на войну. Не дай Бог нам, ныне живущим, это почувствовать и понять. А он храбрился и обещал вернуться. Сыновья всегда обещают вернуться.
Дышала морозно сибирская зима. Курились теплым дымком печи. И вслед за машиной или санями, увозившими тебя на войну, взвивался белый январский снег.
Три поцелуя Безносой
«Дата поступления на службу – 5 января 1943 года». Всей службы будет год и восемь месяцев. Всей жизни будет – 19 лет.
6 июня 1943 года прибывает в 539-й стрелковый полк, 108-й стрелковой Бобруйской ордена Ленина Краснознамённая ордена Суворова дивизии. Хотя стоп, Бобруйской она станет позже. А пока просто – 108-ая стрелковая. Между поступлением на службу и прибытием на фронт – 5 месяцев, даже с учётом пути от Сибири до Калужской области, а именно там находятся позиции 108-й стрелковой дивизии, много. Скорее всего был запасной полк.
Год 1943-й. Уже пройден переломный момент войны, и новобранцев не кидают под пули. Их учат воевать.
Войну Василий начинает стрелком и в звании сержанта – еще одно подтверждение тому, что обучение было. Помните, да? 539-й стрелковый полк, 108-й стрелковой дивизии.
И даже скупое путешествие по фронтовым документам невольно заставляет удивиться тому, как неотвратимо и безжалостно метит мальчишку смерть. Она будто затеяла с ним страшную игру. 5 июня прибывает в полк, а 17 июля получает первое легкое ранение. Их будет три легких ранения. Три поцелуя смерти.
17 июля, 27 августа 1943-го и 25 июня 1944 года.
И первое юный солдатик получает у станции Поныри Курской области. Курская битва памятна большинству танковым сражением под Прохоровкой – это южный фас. Но не менее важной была и оборона станции Поныри. Северный фас плацдарма. 17 июля части 108-й дивизии на рубеже Долбилово-Руднево (15 км южнее Орла) перерезают шоссе Болхов-Знаменское, создавая угрозу окружения болховской группировке противника. И в течение трех суток удерживают шоссе. Немецкое командование нанесло по боевым порядкам дивизии авиационный удар силами в 1200 самолетовылетов, а затем силами двух дивизий при поддержке 100 танков и все той же авиации пытались сбить части дивизии с шоссе. Не вышло.
За эти бои дивизия была награждена орденом Красного Знамени. Вот в этом огненном вихре и получает свое ранение Василий Бутонаев. И только представьте себе это боевое крещение самолетами и танками. В трех сутках – 72 часа. 1200 самолетовылетов – это 16 вылетов в час.
Второе ранение настигнет Васю 28 августа «при освобождении города Севск Орловской области», сообщает наградной лист к медали «За отвагу». К медалям нет подробных наградных листов. Краткое упоминание: «Стрелка 2 стрелковой роты Бутонаева Василия Павловича за то, что он мужественно и отважно боролся с фашистскими оккупантами за освобождение своей социалистической Родины и был дважды ранен».
Общие фразы, без точного описания подвига. Ниже список удостоенных медали и почти о каждом такая же формулировка. Трудно сейчас сказать, что же совершил там, под Севском и Понырями, Василий, можно лишь предположить обстановку, в которой эта медаль была оплачена кровью.
«…Севская земля до сих пор – огромное кладбище. Мы ходим по костям в буквальном смысле слова. С марта по август 1943 года Севск дважды переходил из рук в руки. Точных данных о потерях нет. А время уходит...», – напишет уже спустя годы и годы руководитель поискового движения В.С. Макухин в книге «О живых и мёртвых».
Василия ранят во время решающего штурма за город. 539-й стрелковый полк, где находится старшина Бутонаев, согласно картам на правом фланге сражения. Основной удар берут на себя танковые части, но вслед за танками в бой идёт пехота.
И второй поцелуй смерти пока еще легкий… В журнале боевых действий за 28 августа запись: «Потери дивизия убитыми и ранеными по предварительным данным до 100 человек».
Из сводки Совинформбюро за 28 августа 1943 г.: «В районе южнее Брянска наши войска вели наступательные бои, заняли свыше 20 населенных пунктов, в том числе город Севск. В боях за город уничтожено более 5000 немецких солдат и офицеров. Взято в плен 700 гитлеровцев, захвачены трофеи…»
Василий Бутонаев, как легко раненый, остается в расположении части. Его не направляют в тыловой госпиталь. И он продолжает службу.
Легко раненые солдаты, а к легким ранам относились те виды ран, что не влекли за собой повреждение костей, внутренних органов, тяжелых контузий, продолжали нести свою службу. Даже на перевязки в санчасть обращались не всегда, если ранение позволяло, сами себя и перевязывали. Причем не всегда это было вызвано требованиями начальства. Нередко и сами солдаты оставались в строю, скрывая ранения, зная, что после излечения почти наверняка распределят в запасной полк, а оттуда в совсем другую часть, и своих боевых товарищей они уже не увидят. Только солдаты гвардейских частей пользовались особой привилегией – они после медсанбатов и госпиталей направлялись в свою гвардейскую часть.
Василий же, несмотря на два ранения, остается в родном 535-м стрелковом полку. И только когда смерть третий раз прикоснется к нему, Василий сменит часть. К этому времени стрелок Бутонаев проходит с 539-м стрелковым полком Белоруссию, в июне участвует в Брестско-Литовской операции. И 25 июня легко ранен в наступательном сражении. Но видно это ранение требует лечения не в санчасти, а именно в госпитале, находящимся за линией фронта.
И вот документ, точнее четыре очень важных документа, позволяющих приоткрыть завесу времени над судьбой Василия. Первый – Список рядового состава и младших командиров, прошедших излечение в 1049 АГРЛ – армейском госпитале для легкораненых, 18 АЗСП – армейского запасного стрелкового полка. Наш Вася значится в списке уже младшим командиром.
Вот еще один рапорт на имя командира 18 АЗСП о направлении 30 человек, прошедших курсы радистов-телеграфистов. Документ датирован 5 сентября 1944 года: «Доношу, что 5 сентября из роты связи было направлено на курсы радистов-телеграфистов 30 чел. На основании устного распоряжения начальника отдела укомплектования 3 армии и разнарядки отдела связи команда курсантов 30 человек была направлена по прибытии по дивизиям: в 169 СД – 10 чел., в 120 СД – 5 чел., 269 СД – 5 чел. А 10 чел. осталось для дальнейшего обучения в 109 ПС (полк связи). Прошу исключить из списков полка и снять 20 человек со всех видов довольствия. Прилагаю выписку из Приказа и список. Командир роты связи Батищев».
А вот и сам список, из которого ясно, что Бутонаев В.П. направлен в 120 СД. Если точнее – 120 Гвардейскую Краснознаменную Рогачевскую дивизию.
Радист-телеграфист Василий Павлович Бутонаев неполных 19 лет прибывает в 135-ую гвардейскую отдельную роту связи 120-й дивизии 15 сентября 1944 года. И жить ему остается чуть более месяца.
Вася, ты где?..
Знаете, на самом деле страшно и больно, невыносимо тяжело писать о подвиге восемнадцатилетнего мальчишки. Перед глазами сыновья, их друзья, сверстники – модные, веселые, звонкоголосые, с этой бесконечной верой в жизнь в юных глазах. Ровесники Васи Бутонаева. Родись он на семь десятков лет позже, он бы гонял с ними футбол, кадрил девчонок, думал о поступлении. И мама бы жала кнопки телефона и кричала в трубку: «Вася, ты где? Уже поздно! Вася, а ты на лекциях был? Вася, а когда у тебя тренировка?» И Вася бы отвечал: «Мама, да все нормально, успокойся, мама».
Не было и быть не могло в жизни Васи Бутонаева этого. Его мама Ефросинья Сергеевна терпеливо ждала. И работала до черных мух в глазах – всё для фронта, всё для Победы. И молилась: «Вернись живым, Вася!» Но в грохоте пушек боги часто глухи к материнским мольбам.
В его наградном листе два подвига слиты в один: «Тов. Бутонаев 11 октября 1944 года при прорыве обороны немцев на реке Нарев обеспечил на своем участке бесперебойной связью наблюдательный пункт командира дивизии со штабом дивизии. Рискуя жизнью, под сильным минометным и артиллерийским огнем противника, исправил до 20 повреждений на линии за 8 часов».
Бои на Наревском плацдарме в Польше. Они вошли в историю Второй мировой, как одни из самых ожесточенных. Этот плацдарм – пятачок земли размером 24 на 15 километров, имел стратегическое значение для дальнейшего продвижения наших войск, воротами в Восточную Пруссию называли его. По сути за этим польским участком земли открывалась прямая дорога к исконно-немецким землям. Представляете, как же ожесточенно рубились за него одуревшие от поражений фашисты? Ведь упустят – и вот они, советские войска идут по родимой Дойчланд. Потому бои за захваченный 3 октября плацдарм продолжались вплоть до конца октября. И удержать его нужно было любой ценой.
В период с 8 по 12 октября было отбито 23 фашистских атаки. По восемь атак в день. Бесконечный бой. И в этом угаре боя надежная связь приобретает особое значение. Именно она позволяет превратить эту махину из танков, артиллерии, пехоты в четко управляемую машину победы. Потерять связь – потерять управление войсками.
Вот это и случилось на участке боевых действий 120-й дивизии. Провод телефонной связи пересечен в 20 местах. Каждый из этих 20 порывов надо найти и устранить. И делать это приходится под бесконечным артогнем. В случае плотного артогня пехота может залечь, танки отойти в укрытие, а связист – нет. Ибо связь должна быть восстановлена немедленно. Знаете, иногда на связистов фашистские снайперы устраивали охоты. Перерезали провод связи и ждали. Знали, что связист непременно придет. Он просто не мог не прийти.
Такая вот профессия была у Василия Бутонаева. Повреждения линии искали достаточно просто, двигаясь вдоль провода связи. 11 октября Вася пройдет, а точнее проползет этот путь по телефонно-телеграфному проводу за 8 часов. Проползет без единого ранения. Смерть позволила ему выдохнуть напоследок.
В журнале боевых действий 120-й дивизии за 11 октября масса подробностей о перебоях с сахаром, нехватке жира, о действиях пехоты и артиллерии, инженерных частей. И коротко: «дивизия обеспечена бесперебойной связью». Скупой документ не упоминает о том, какой ценой эта связь была обеспечена. Также скуп и сух Журнал боевых действий и за 19 октября 1944 года.
День, ставший для Василия последним.
Поправший смерть
Из наградного листа: «19.10 ось связи на высоте 153.0 артиллерийским налетом была разбита, восстановить её не представлялось возможным, так как ураганный налет продолжался, тов. Бутонаев принял решение обвести поврежденный участок по менее обстреливаемому месту. При наводке был тяжело ранен, но, превозмогая боль, соединил линию связи и дополз до контрольной станции, своими действиями способствовал командованию управлять боем. Достоин награждения медалью «За отвагу».
Но наградят сержанта Бутонаева орденом Красной Звезды, и наградят посмертно.
Смерть выиграла бой у мальчика из села Большая Сея?
Нет! Смерть проиграла! Проиграла в главном. Он выполнил боевое задание. Выполнил, проявив какую-то нечеловеческую силу.
Передо мной два списка безвозвратных потерь части. Один указывает причиной смерти от ран – тупое осколочное ранение живота. И его, заполненного четким почерком, хватило бы, чтобы поразиться мужеству юного связиста. Но есть и другой, наскоро, простым карандашом списки потерь. На каждом листе от трех до пяти фамилий. И только фамилия Бутонаева Василия Павловича стоит особняком. Ибо в колонке с указанием причин смерти – список ранений, полученных Василием в тот страшный день. Я попыталась расшифровать торопливый врачебный почерк.
Касательное осколочное ранение грудной клетки, проникающие осколочные ранения правой голени, правого бедра, ранение м/тк левого предплечья, слепое осколочное ранение нижней и верхней части живота…
Читатели дорогие, это больно расшифровывать. И еще больнее понимать, что все эти раны на теле тоненького мальчика. И с этими ранами он ползет, выполняя обвод связи по «мало простреливаемому участку».
Знаете, как бы выполнялась работа по прокладке участка связи в условиях затишья? Есть скупые инструкции. Я приведу одну из них:
«Прокладкой линий или участка линии связи занимается отделение из 7 человек.
1-й и 2-й берут по катушке кабеля и разматывают её либо вместе для двухпроводной линии, либо один за другим – для однопроводной.
3-й несёт полевую сумку и сращивает кабель при переходе с катушки на катушку.
4-й – вилку на шесте для закидывания кабеля на препятствия.
5-й – топор или лопату и помогает 4-му прокладывать кабель.
6-й остаётся в исходной точке с телефонным аппаратом.
7-й – командир отделения (надсмоторщик), с телефонным аппаратом руководит всей работой и выполняет проверку линии после размотки каждой катушки».
Все это под ураганным огнем противника делает один хрупкий мальчик из сибирского села, мальчик, на теле которого нет живого места. Мальчик ползет через боль, грязь, пули и взрывы, на израненном животе и тащит и беспрерывно разматывает пятнадцатикилограммовую катушку раненой рукой. Друзья мои, читатели, не устаю задавать себе вопрос: как? как он это мог? где он находил силы, чтобы это выполнить?
Да, в этом последнем бою Василий победил саму смерть. Он заставил эту вечно голодную старуху отодвинуться и подождать. Он себе приказал выполнить боевую задачу, выполнил. И «дополз до контрольной станции», и, теряя силы, доложил, что связь восстановлена. А смерть ждала…
Я не знаю, читало ли военное начальство госпитальные документы на Василия Бутонаева. Но происходит редкое событие, когда командир части пишет: достоин медали. А высшее начальство решает: нет, достоин ордена Красной Звезды.
Похоронят Василия Бутонаева на кладбище в г. Макув. Ровные ряды аккуратных пирамидок с номерами. Василий Павлович Бутонаев, настрадавшийся мальчик, мужчина и воин, крепко спит под пирамидкой с номером 126. В далекой стране Польше, что теперь так спешит разрушить память о каждом советском солдате.
Вася так и не узнал, что его мама вслед за сыном потеряла и дочь. Та умерла после войны. И несчастная мать будет ходить по улицам села, бесконечно повторяя одну и ту же фразу: «Бедный мой Вася, бедная моя Лиза». Если есть горе горше, боль больнее и мужество мужественнее, я не могу их представить.
На снимке: 16-летний Вася Бутонаев (слева) с другом
Спи, Василек, спи…
На момент подвига – восемнадцать.
Орден посмертно.
Вдумайтесь нынешние матери:
Орден – не выпускная лента.
Чей-то сын ползет, истекая кровью,
Через боль ползет,
Через грязь,
И бесконечно провода
Соединяет жизнью.
В зоне боевых действий
Должно обеспечить
Бесперебойную связь!
Он её обеспечит,
Он умрет после,
Когда доложит,
Что связь крепка.
И насчитают на теле
Восемь ранений
У восемнадцатилетнего паренька.
Где этим ранам найдется место?
Ноги, живот, еще дважды в грудь,
Где же ты силы черпало, сердце,
Чтоб одолеть этот горестный путь?
Тоненький мальчик – дитя и мужчина.
Телом, где места живого нет,
Ты моего прикрываешь сына,
Рожденного через десятки лет.
Вот он, весною твоею дышит,
Ровесник тобою непройденных лет.
Он жизнь за тебя
Проживает, слышишь?
Жизнь, где войн и взрывов нет.
В мире гудков и звонков, и мелодий:
– Варшава, алло!
– Это я, Абакан!
Мне б дозвониться в сорок четвертый
Мальчику, умершему от ран.
Мне б колыбельную спеть ему тихо,
Раны омыть горькой бабьей слезой.
Спи, Василек, спи, изведавший лиха.
Мальчик, убитый и вечно живой!
На момент подвига – восемнадцать.
Орден посмертно…
Вдумайтесь, нынешние матери:
Орден – не выпускная лента.
Наталья Ковалева
Оставить сообщение: