Мир удивительных вещей
Особняком в жизни газеты всегда была типография. Это целый мир удивительных вещей. Мне всегда нравились эти люди в чёрных, вечно замасленных халатах, колдующих над ячейками с тяжёленькими буковками разных размеров и вида. К ним я старалась заглянуть при любом удобном случае, понаблюдать, как буквально руками делается газета, собираются слова, а из линотипа выпадают горячие, из только что расплавленного металла, серебристые строчки. С типографскими работниками я всегда быстро заводила дружбу и в дальнейшем, где бы ни работала. На все праздники, многочисленные собрания, во время визитов знаменитостей мы приглашали их в редакцию и, по сути, были одним большим и очень дружным коллективом.
Мне очень нравилась атмосфера активной «движухи», постоянный высокий темп работы. Любой аврал – кто-то заболел или в отпуске, длительной командировке – преодолевался играючи. Единственный, кто для меня выбивался из общего хора, был редактор Виктор Макарович Аткнин. Чуть ли не с первого дня мы с ним буквально часами бурно обсуждали мои написанные материалы. Естественно, мне думалось, что он предвзято цеплялся даже не к фразам и предложениям. Он к отдельным словам цеплялся! А я, вместо того чтобы поблагодарить старшего товарища за поправки, спорила с ним, отстаивала свои «шедевры». Разве понимала тогда, какое безграничное терпение было у начальника? Другой бы выгнал к чертям дерзкую девчонку и не мучился с ней.
Закончилось благополучно потому, что все мы любили эту трудную и нервную работу. Все писали от руки, а я почему-то с первых же дней попросила неиспользуемую старенькую печатную машинку, свои материалы всегда печатала сама, облегчая труд машинистки Вали Горбуновой. И даже помогала всем коллегам. Валентина Михайловна, тогда это была маленькая Валя, обременённая кучей работы дома, хозяйством и детьми, к тому же очень далеко жила. Ну как ей было не помочь? И всем остальным, дорогим моим коллегам?
К тому же тогда могла слегка поворчать на них – за неразборчивый почерк, непонятные обороты. Важно шла к Виктору Макаровичу, тыкала пальцем в строку, и мой грозный начальник тут же скрючивался за своим большим столом, сквозь очки рассматривал свои каракули и размышлял: «Что же это я написал?». Эти мелкие события веселили всех нас, мы подшучивали друг над другом, делая короткие передышки. И это здорово помогало делать очень ответственную, кропотливую работу. Ведь так строго всё было, малейшая оплошность, опечатка в готовом номере вызывала бурный резонанс, головомойку со стороны райкома партии и даже хуже – потерю должности. До сих пор помню, в каком году и какими были эти «происшествия».
Жили одной семьей
Всё время в коллективе что-то происходило, жизнь кипела и бурлила. Никакого советского застоя в этой круговерти не замечалось. И даже новенькая, только что пришедшая бухгалтером Галина Николаевна Лесных, наряду со своими цифрами и счетами, тоже была захвачена творчеством. Она всей душой влилась в газетный процесс, все с ней сдружились и были просто семьёй. Кстати, её замечательные мама и отец, даже старенькая бабушка, тоже жили интересами редакции, были в курсе всех дел, помогали словом и делом. Дел-то было много не только по основной работе, но и общественных – субботники, помощь совхозам, покос, какие-нибудь рейды добровольной дружины по охране порядка. Мы же всем на свете занимались. Без надёжного тыла, поддержки семьи, это было немыслимо.
Даже бессменная тётя Тася Иптышева, уборщица, ответственная работяга, каких поискать, и просто милый, добрый человек с трудной судьбой (моя мама всегда меня поправляла и просила на работе называть её никакой не тётей, а Таисией Кузьмовной) была очень важна для нашего коллектива. Она же не просто тщательно убиралась в кабинетах и топила печи, а вносила в жизнь массу душевного тепла. Это было очень важно.
А ещё однажды в коллективе появилась вечно строгая и хмурая с виду, курящая как паровоз, Л.М. Кудерева. Кажется, все её приняли настороженно. Кроме меня. Она же была мамой Серёжки Кудерева, моего старого друга-одноклассника, поэтому лично я никакой хмурости Лидии Маркеловны не замечала, безо всякого шла к ней в её отдельный кабинет, а она вежливо прекращала курить и с удовольствием общалась со мной. Лидия Маркеловна тащила на себе неподъёмное сельское хозяйство района. Что это значит? Самые трудные поездки, самые острые темы. А они только такими всегда и были, ведь жизнь сельских тружеников была немыслимо трудной. И я сочувствовала Лидии Маркеловне, она честно старалась обо всём писать, многим это не нравилось.
Время, люди, обстоятельства – всё совпало
Да, моей обязанностью все эти годы была подготовка радиопередач. Как и газета, тоже три выпуска в неделю. Рано утром надо было бежать на почту, техники включали меня в эфир, и я сообщала жителям района про надои и пахоту, уборку и посев, соцсоревнования, выполнение решений очередного съезда КПСС или пленума. Говорят, всё было скучно, одно и то же, только фамилии людей менялись, плюс какие-нибудь заседания, встречи, выборы. Ну ещё были тематические странички врачей или судьи, сельхозобзоры. Мне надо было записывать это всё на магнитофон, но нервов возиться с техникой, магнитофонами не хватало, и уже после первых выпусков я стала вести прямые эфиры. Накануне выпусков странички текстов радиопередач проверяла заведующая кабинетом политпросвещения райкома КПСС Нина Ивановна Волкова. Она должна была следить за тем, чтобы постоянно проводилась линия партии, но обе мы хотели, чтобы слушателям было интересно, чтобы передачи были по-человечески эмоциональны. Об этой замечательной женщине у меня остались самые тёплые воспоминания.
Годы работы совпали с учёбой. Журналистов учили шесть лет, и учиться очень нравилось, в старинный и живописный Иркутск влюбилась на всю жизнь. Общение тех лет: преподаватели, масса творческих людей, от актёров до писателей и поэтов, художников и музыкантов. И опять я была моложе большинства окружающих людей. Однокурсники почти все уже имели за плечами солидный опыт, не только газетчики, но и работники телевидения, радио, издательств. Так что и у них можно было многому научиться. Очень насыщенными были эти шесть лет! К учебным делам добавлялись посещения театров, музеев, выставок, поездки на священное озеро Байкал и в чудесный город Ангарск. Огромная масса ярких встреч, событий, впечатлений. Все последующие годы и до сих пор я только и делаю, что дочитываю что-то, пополняю знания, а новое без конца открывается, и мне по-прежнему надо прочесть и узнать всё. Со многими людьми из той поры дружу до сих пор.
Считаю, что мне очень повезло в самом начале биографии встретить всех этих людей. Ко мне относились доброжелательно абсолютно все. А уехать пришлось чуть ли не случайно. Это потом пришло решение, как можно было поступить. Дело в том, что всегда мы жили в тесной квартире, вечно было холодно и сыро, текла крыша или что-то другое выходило из строя. Но мы, привыкшие заниматься только творчеством, ждали и ждали улучшения жилищных условий, а они никак не наступали. После университета меня позвали в Бею, где к этому моменту редактор В.Н. Манаев сумел отлично организовать работу газеты, здание редакции было просто загляденье. Он уезжал на повышение в Красноярск, а его большая обустроенная квартира была любезно предоставлена моей семье. В Бее также ухнула в интересную работу, нашла новых друзей, и всё устроилось замечательно. Но по родному коллективу, землякам и Таштыпу всё равно скучаю.
Светлана Лукашевская,
журналист
Оставить сообщение: