Иничул, Красный Труд, Спускающийся ручей…
По Большесейскому сельсовету время прошлось жестко, когда-то в Сейском сельсовете было 11 населенных пунктов: Большая Сея, Малая Сея, Верхняя Сея, Шепчул, Иничул, Таргажуль, Тюстип, Анжай, Пчельник, Старкова, Сигертуп с населением 2430 человек. В 2015 осталось 1045 жителей на пять сел и деревень. И последней жертвой безжалостного времени должен был стать Иничул.
Иничул – или в переводе с хакасского «Спускающийся ручей» по одной версии. И «Мать-река» – по другой. И обе версии имеют право быть. Ручей там и в самом деле есть, и он действительно спускается с лога между таежными сопками. И стоит деревня на берегу шустрой речки Сейки. Места красивейшие, таежные! Со стороны посмотреть: спряталась деревушка под ладошкой у тайги, тихо ей там и уютно. Но это со стороны… Как некую легенду жители рассказывают, что был тут колхоз, с красивым названием Красный Труд (собственно деревню долго так и называли – «Красный Труд». Это уже 90-е вернули прежнее название). И была деревня – большая, дружная в 100 дворов. Так или нет – не скажу точно.
Но сначала закрылся колхоз. В конце 80-х приказал долго жить леспромхозовский участок в Верхней Сее, что давал работу не одному десятку человек. На Красном Труде еще жило несколько семей. В 2010 осталась одна жительница. В 2012 году не стало и её. И судьба шла к тому, чтоб тихо-тихо умер и сам Красный Труд. Иничулцы разъехались кто куда – в Абазу, Красноярск, Норильск, Абакан.., приезжая на родину лишь затем, чтобы навестить родные могилы в родительский день. Смотреть на это было больно, как больно обычно смотреть на каждое разрушение, чего-то привычного, родного, некогда живого… Но как ни странно, печальную участь деревни душа обреченно приняла: гибнет село – время такое, что тут сделаешь? А, оказывается, можно сделать!
Иннокентий Федорович Куюков – глава Большесейского сельсовета, рукой обводит карту.
– 12 участков отдано под строительство в Иничуле.
И правда, на карте сплошь зеленые квадраты – зеленый цвет надежды? Глава надеется, что и их со временем займут счастливые новоселы…
– Сейчас три дома уже построены, один введен в эксплуатацию.
– А людей там сколько проживает?
– Постоянно – 5 человек. Если по прописке судить, а так десять хозяйств там, еще не все прописались. Ну и два дома там достраивают. Человек – 15 будет…
– Северяне землю скупают?
– Да нет, свои, краснотрудские, возвращаются… Но если бы не программа Иничул – пришлось бы закрыть.
Я не спрашиваю – какая программа, знаю. У нас в Таштыпском районе по этой самой программе успешно обновляются деревни: Нижний Матур, Кызылсуг, Карагай… всего 10 малых и 6 отдаленных населенных пунктов.
– И что там сделано?
– В Иничуле? Освещение проведено, восстановлены линии электропередач, было время ведь даже провода срезали, установлены светильники, построена новая подстанция, скважины пробурили, субсидию жители получают на разведение КРС и овец.
«И, что, этого достаточно, чтоб жители потянулись в села назад?» – хочется спросить. Но лучше увидеть…
«Нам бы мост и дорогу – с остальным справимся»
В Иничул приезжаем по ухабистой дороге, через лед шустрой Сейки. Нынче она рано угомонилась, обычно до середины декабря еще играет полыньями, да и сейчас кое-где мелькает открытая, темная по-зимнему вода. Обращает внимание брошенная на поляне машина, на крыше которой уже вырос огромный сугроб.
– Как не боится хозяин так оставлять? – не выдерживаю.
– А кому тут красть-то? – отзывается водитель.
Невольно усмехаюсь, вспоминая бурные 90-е. Вот тогда за Иничулем и закрепилась слава беспокойного места. Если скот из соседней Верхней Сеи ушел на Красный Труд, можно было заранее его оплакать. Пропадет, и концов не сыщут. В умирающих деревнях отчего-то именно маргиналы и живут долее всего, может, им все равно где жить, а, может, манит безлюдье и глухомань. Возрождают же села труженики. В этом убеждаемся, едва добираемся до Иничула.
Хотелось бы мне сейчас сказать, что круто изменилась деревня… Не скажу. Но когда ты видишь на месте былых развалин и брошенных огородов три крепких новостройки, веришь – жизнь возвращается. Выхватываю фотоаппарат, снимаю высокие дома, согбенные старые березы, крохотные, вросшие в землю избушки. Иничул, как он есть. И… собаку, рванувшую из распахнутых ворот особняка. Пес лает отчаянно. Замираю.
– Не бойтесь, не бойтесь, – кричат от калитки.
Женщина, округлое лицо, проницательный взгляд, седые волосы… Знакомимся – Светлана Юрьевна Сазанакова, родом из Красноярска.
– Как вам тут в глухомани после города-миллионника?
– Тихо, – улыбается хозяйка. – Но непросто.
И поясняет, почему непросто.
– Дорога нужна и мост. Очень нужны.
Потом, пока будем болтать о жизни, о политике, о делах в стране и районе, Светлана Юрьевна не раз повторит как заклятье: «Мост и дорога, мост и дорога».
– Мы же хозяйством выживаем, а дороги через реку нет, вброд не переедешь, летом машины приходится за пешеходным мостом бросать и мешки с кормами нести до дома на себе. У нас все лето машины так там и стоят, перед речкой. Да вон, посмотрите, соседская машина до сих пор там. Что-то сломалось и теперь стоит.
Точно также переносят из машин продукты, стройматериалы – все необходимое, за чем приходится ездить в Таштып. Своего магазина в Иничуле нет.
– С электричеством как?
– Подстанция у нас новая. Раньше чуть ветер дунет – свет гас. Сейчас почти без перебоев.
– Дом сами построили? Или по программе?
– Сами, государство помочь не просили, хотя знаю, что есть такие программы. 200 квадратов дом. Вот весной будем второй дом ставить. Сын на пенсию выйдет. Он – офицер. Сюда приехать хочет.
– А почему сюда решились?
– Муж мой отсюда. А я… летом приехала сюда, сижу на горке, лес кругом, хорошо. Подумала, что вот где надо жить. И перебрались. На родину мужа. Вон, – Светлана Юрьевна указывает рукой на березу, – бабкина береза.
Береза теперь в аккурат на углу усадьбы Сазанаковых.
Интересуюсь о субсидии, но Сазанаковы её не получают, во-первых, разводят свиней, а во-вторых, возникли сложности с пропиской, и все вроде бы решаемо, но что-то уж очень долго решается. А нет прописки – нет и права на субсидию. Зато есть планы у семьи: поставить хоть небольшой магазинчик и заняться фермерством. В собственности основательный кусок земли по Иничульскому логу.
Напротив еще один новый дом – Виктора Николаевича Галочкина, услышав эту фамилию, радуюсь искренне. Род Галочкиных – это род тружеников, пахарей, крепких хозяев, коренные они в Красном Труде. Виктор в Абазе жил, работал в шахте, вот значит, решил вернуться на землю отцов.
Издалека щелкаю отливающий благородной желтизной свежего бруса дом с высокой крышей. Пробраться туда не рискую. Дорога в Иничуле оставляет желать лучшего. Прочищает её сельсовет, а нередко и сами сельчане своими силами. Жить здесь непросто. Но милостей они не ждут, а у государства если и просят, то «дорогу и мост, мост и дорогу» – без них никак…
Как заверили меня и в Совете депутатов Таштыпского района и в сельсовете в следующем году в планах отсыпка 400 метров дороги, той самой, что идет мимо дома Сазанаковых. И проблема с мостом решается. На следующий год есть все шансы попасть еще в одну программу, которую реализует Министерство транспорта Хакасии. Есть и локальная смета, согласно которой строительство обойдется в 3 миллиона рублей. Будем верить, что такой необходимый мост в следующем году построят. И это не станет пустой тратой бюджетных денег – люди возвращаются в деревню. Возвращаются с тем, чтобы работать на земле. Смелость – это великое мужество и риск. И еще – патриотизм, но не громкий и показной, а тихий, незаметный, тяжелый. Когда от родины ничего не надо, разве что мост…
Отдельная нация – шепчульцы
Уезжаем из Иничула, теперь дорога в Шепчул. Деревня, которая умирать и не собиралась, маленькая, всего 36 жителей, но жила всегда исключительно тайгой и хозяйством. Ягодники, грибники, охотники, шепчульцы – это отдельная нация. В конце 90-х они поразили всех тем, что скинулись на памятник воинам, ушедшим на фронт. Это в самый-то разгар взаимозачетов. Разве таких экономические передряги возьмут?
Таким не грех помочь. Благодаря программе построена детская площадка, причем такая, которой позавидует городской двор – капитальная. Перестроен из здания бывшей школы культурно-досуговый центр, проведено уличное освещение, пробурено две скважины.
Шепчул стоит в предгорьях, вода глубоко. Испокон веку сельчане за водицей ходили на реку. В начале 2000-х появилась водонапорная башня. И вот по программе должна была быть пробурена еще одна скважина глубиной 100 метров. Но едва бурение началось, Иннокентий Федорович договорился, что если вдруг вода появится не на сотне метров, а на пятидесяти, вместо одной скважины будет две. И природа не подкачала. Вода пошла на уровне – 67 метров. За перебор метража сельсовет заплатил сам. А в Шепчуле появилось вместо одной – две скважины. Пробурили их, как пояснил глава, у домов «детей-войны», старейших жителей деревни. Сейчас в плане отсыпка и 350 метров дороги.
Но если возрождение Иничула – явно и его нельзя не заметить, то вот то, что Шепчул встрепенулся заметно не сразу… Кажется все, как всегда. Разве площадку ребятня обживает. Но есть факты, говорящие о переменах и в жизни Шепчуля. Какие?
Иннокентий Федорович поясняет:
– Скота стали больше держать.
И на память называет цифры. До 2013 года (читай – до начала реализации программы) насчитывалась 31 голова КРС. В 2014 – уже 41. В 2015 году – 60 голов, а в 2016 – 78.
Больше чем в два раза. Секрет? Субсидия, выплачиваемая по программе на разведение КРС, овец, лошадей. В общей сложности жители Шепчула и Иничула получили субсидии на скот в 2013 году – 67 тысяч рублей, 2014 году – 204 600 рублей, 2015 году – 255000 рублей, за первое полугодие 2016 года – 129 тысяч рублей. То есть, за время реализации программы субсидия принесла дополнительной прибыли в семейные бюджеты иничулцев и шепчульцев – 652 220 рублей. Или по 550 рублей за голову. Конечно, деньги эти не упадут с неба. Их зарабатывать надо. Но и сельчане в большинстве своем – трудяги.
Как метко сказал Иннокентий Федорович:
– Жить хорошо в селе можно. Но ни один горожанин не поймет, какой же это адский труд – жить в селе хорошо.
И один из основных итогов программы, на мой взгляд, - это то, что наконец-то сельчане почувствовали – они не брошены в море проблем без спасательного круга. Власть помнит о них, видит, помогает. И сельский житель, неизбалованный вниманием, на помощь откликнулся, как умеет – трудом.
Такая программа в России одна
Поездка завершается там, где и началась – в Большесейском сельсовете:
– Такой программы больше нет ни в одном регионе, – говорит глава сельсовета с гордостью. – Будете писать, поблагодарите Виктора Михайловича Зимина, Главу Республики Хакасия, за неё. Уже тем, что эту программу Правительство запустило и реализует, оно великое дело для села сделало.
Это тот случай, когда власть действительно стоит благодарить, особенно если учесть, в каких тяжеленных экономических условиях программа реализуется. И был страх, что кризис сожрет самую необходимую селу программу. Но страх оказался напрасным, её действие продлили до 2018 года.
– В каждый бы регион такую, – замечаю вслух.
Иннокентий Федорович согласно кивает. Вспоминается вновь печальная статистика, каждый день уходят из жизни три малых деревни… Наши – не уйдут. Верится в это с каждым годом все сильнее.
Наталья Ковалева
Оставить сообщение: