Разгневанный читатель как-то написал: «Это очередной женский опус». Мне понравилась формулировка. Мужчины, бегите прочь – опус о тесте ДНК и загадочности женской души.
Сказать, что мы со Степановной познакомились нельзя. Нет, знакомство-то было. Помню эту знойную духоту июля, улицу поселка в курортной зоне у знаменитых на весь регион соленых озер. Поселок небольшой – одна улица, но длинна-а-а-ая. И вот на этой самой улице – не бабка, нет – крепкая еще женщина лет шестидесяти или около того, не сгорбленная, а напротив, какая-то величавая. Она шествовала по улице от одних крапивных зарослей к другим, как королева, и впереди мчался маленький шустрый паж в одних трусишках и майке.
Золовка моя – Ольга, представила нас друг другу. Мы даже парой фраз перекинулись.
– Внук у вас какой шустрый. Или сын?
– Ну, куда мне сын. Внучонок мой.
Ольга поинтересовалась о какой-то Лизе, которая поехала в район. Потом о породистых поросятах, как растут и сильно ли лебезные. А потом раздался отчаянный рев маленького пажа, и королева Степановна кинулась к нему.
– Да куда ж ты полез, говорила, ожалишься! Вот же заноза. Давай-давай землицей присыплю.
И в самом деле принялась присыпать крапивные волдыри землей. А мы пошли дальше.
И только этой зимой Ольга мне рассказала историю Степановны. Мы дружно лепили пельмени, когда Ольга вспомнила:
– Я в фарш молочка добавляю. Степановна научила, ну, помнишь, летом знакомила?
– Помню, внук еще у неё в жалюгу залез.
– Димка-то? Шустрый пацаненок, но Степановна ему спуска не дает.
– Что, одна поднимает, без родителей?
– Почему одна? Он так-то с матерью живет. Степановне его Лиза подбрасывает, когда на смену уезжает. Садика-то нет.
– Лиза – дочь?
– Невестка несостоявшаяся.
И выдала весьма запутанную историю.
У Степановны трое ребят. Старший сын выучился на офицера и служит где-то под Ростовом. Дочка с мужем живут в Таиланде. Поехали отдыхать и остались работать. Теперь шлют матери фотографии со слонами. И при матери долго оставался младший. Институт парень бросил, а после армии вернулся в родной район. Сперва таксовал, потом открыл свою СТО. «Так себе, в старом гараже, а после уже построил новое». И из райцентра к матери стал наезжать гоголем – хоть и совсем мелкий, а бизнес. А он – Дмитрий – стало быть, бизнесмен.
Вот в какой-то из наездов мать не вовремя вошла в летнюю кухню и узрела – на диване возлежал бизнесмен, а под боком – симпатичная, но дюже молодая соседка-Лизка.
Степановна с хода пошла в наступление:
– Ты спросил? Ей хоть шестнадцать-то есть?
– Есть-есть, – торопливо закивали оба.
Степановна успокоилась и стала тихонько готовиться к свадьбе. В её неизбалованной свободой отношений душе крепко зацепилась уверенность – Димка девчонкой Лизку взял, совсем молоденькую, значит надо сына женить. Не по-людски будет бросить.
Она даже стала к потенциальным сватам чаще заглядывать. И прикидывать, стоит ли заколоть свинью на свадьбу или хватит мясца с прошлого забоя? И когда лучше эту свадьбу играть?
Но через пару месяцев все в той же летней кухне, на том же диване на плече её сына спала уже другая девица. А после и третья…
Мать ругалась с сыном до хрипоты, но тот решительно жениться отказывался. И убеждал мать, что у Лизки до него столько мужиков было…
– Если бы такое было, я бы слышала. Когда б она тебе мужиков успела завести, в детсаду что ли?
Ситуация, при которой мать встает не на сторону сына, а на сторону чужой девушки, тут же стала достоянием людских пересудов в магазине и на скамейках. А уж когда у Лизы живот на нос полез, и она весьма решительно предъявила будущего внука Степановне, та и вовсе с цепи сорвалась.
– Я не верю, что это мой! – кричал сын.
– Сделал – женись! – отвечала мать.
Все кончилось тем, что Димка просто перестал на какое-то время приезжать к матери. Степановна не дрогнула.
Лиза родила Димку-маленького. Записала Дмитрием Дмитриевичем. И Степановна со всем жаром души кинулась помогать несостоявшейся невестке.
Димка-старший махнул рукой, и визиты к матери возобновил. Приезжал в деревню, убеждал мать, что та тратит силы на чужого ребенка. Но куда там. Положение не изменилось, даже когда сын женился. Степановну на свадьбу молодые не то не позвали, не то сама не поехала. И наличие молодой жены ничуть не меняло её отношение к Лизе, внуку и сыну.
– Ты алименты не платишь, я буду помогать, и пусть тебе стыдно будет, что мальчонка сиротой растет. Пока сил хватит, буду помогать. Чтобы наша кровь да под забором сиротой росла?..
Димку-старшего все это доконало окончательно, когда жена родила ребенка, и срочно потребовалась помощь матери.
– Вас там двое – управитесь. Я старшему внуку нужней, – отрезала мать.
Впрочем, там и невестка «дюже умная» и сама не больно-то бабке доверяла. Обычная история, когда молодость не верит в мудрость старших. Не так, дескать, свекровь с внуком говорит – сюсюкает. Не тем кормит. Не так играет.
Лиза же своего доверяла полностью. И Степановна во внуке души не чаяла. И когда бабка в очередной раз потратилась на подарок внуку, сын решительно поехал делать тест ДНК.
– Как Лиза на это согласилась?
– Да куда бы она делась?
И Димка с гордостью привез матери подтверждение – Дмитрий Дмитриевич вовсе не его сын. Как говорится, ноль целых, ноль десятых вероятности.
Что было дальше? Степановна изгнала Лизу с внуком из сердца? Да ничуть ни бывало, она очень живописно сообщила сыну, как можно эту бумажку использовать, потому как:
– Не верю я вашему дээнка! Мой это внук, я же чую.
И это «я же чую» стоило дороже всех сложных манипуляций с кодом дезокси…рибо… короче, с ДНК. «Я чувствую» – это железная непререкаемая аксиома. Наша женская вековая сила. И если уж мы что-то почуяли, ни один тест, ни даже армия профессоров этого не изменит. Просто в нас чувства очень часто сильнее всех доводов рассудка.
Сыну ничего не оставалось, как принять маленького Димку, как некое чудачество матери. «Бывает, он и сам помогает, тут велик купил». Интересно другое: уверенность Степановны в своем внуке настолько крепка, что весь поселок даже не сомневается, что дитё, конечно же, сын Димки-старшего. Степановна этого мальчонку будто закрыла от сплетен и пересудов своей непоколебимой верой.
Через год Димка маленький пойдет в школу. Степановна хвастается, что он уже читает, и они писать учатся. Лиза работает. И все так же пользуется какой-то непостижимой любовью (или глупостью?) Степановны. Хотя, почему пользуется? «Нет, Лизка помогает Степановне, побелить там, корм брала поросятам, и просто вон в магазин сбегать».
А я эту историю выслушала и так и не поняла – о чем она? О доброте и широте женской души? О бессовестности юных? Или о глупости и упертости старших, готовых ради каких-то своих принципов оттолкнуть сына и родного внука? Чего здесь больше, упрямства или любви? Упорства в своих ошибках? Легковерия? Или умения принять чужого, как своего. Не знаю. Но я железно уверена – она о Женщине.
Надежда Михайлова
Оставить сообщение: