Мы немало говорили о горячей юности, шагнувшей под пули, но сегодня наш рассказ о человеке самого старшего призывного возраста огневых сороковых. Пётр Прокопьевич Колмаков 1894 года рождения, уроженец деревни Шепчул, на момент призыва ему исполнилось 47 лет.
12-летний кормилец семьи
Человек удивительной силы, мужества, крепости духа. Отсюда, из давности лет он кажется будто бы вырезанным из цельной глыбы гранита. Его внучка Маргарита Петровна Шулбаева уже много позже напишет: «Пётр не был внешне похож на хакаса. Высокого роста, широкоплечий, цвет кожи белый. Силой обладал недюжинной. Когда ходил по избе, половицы под ним прогибались. Глаза у деда были светлыми, светло-карими, возможно голубыми. Характер у деда был прямолинейный, жесткий. Но в то же время справедливый и добрый».
Из этих же воспоминаний, бережно сохранивших образ Петра Колмакова, узнаем, что в 12 лет он остался сиротой. И можно только представить, какая тяжесть легла на плечи Петра. Старший мужчина в семье. И ничего, что мужчине 12 лет. Может отсюда и сила? Все, что не сжигает огонь, он закаляет.
Уходил на фронт Петр Прокопьевич в июне 1942 года. Маргарита Петровна пишет: «Работал тогда товароведом в Союзпушнине, и жили они тогда в Таштыпе, в двухэтажном деревянном доме, который до сих пор стоит напротив пекарни. Было в то время в семье 5 детей. Самый младший Михаил родился в июне того же 1942 года. Самой старшей Ольге шёл в ту пору семнадцатый год, она только что окончила 9 классов Таштыпской средней школы. Остальные были мал мала меньше. Чтобы поддержать семью, мой дед перед уходом на фронт устроил Ольгу учительницей в Верхнесирскую школу. Таким образом, она стала кормилицей семьи».
Удивительное время, удивительные люди. Отец оставляет кормильцем дочь, потому что иного выбора нет. И дочь принимает это и понимает. Удивительные люди, над судьбой которых прежде «хочу» давлело «надо».
Война не смотрела на возраст
Первыми на фронт попали те, чей возраст не перешагнул планку сороколетия, родившиеся в 1905-1918 году. Уже через месяц повестки получат родившиеся в 1922-1924 году. А в 1942 году война потребует к себе и самых старших воинов. Самыми старшими, призванным на войну, станут те, кому довелось родиться в 1892 году. Добровольцы же могли быть и пятидесяти лет и старше. Самому старшему из воевавших было 97 лет – Василий Исакович Талаш.
Война не смотрела на возраст, но нередко призванным старше 45 лет выпадала доля быть рабочими фронта – военные строители, дорожники, повара, конюхи, возчики, сапожники… Мало ли где могли понадобиться умелые опытные руки.
Бывший товаровед Пётр Прокопьевич Колмаков стал возчиком, сказалась давняя любовь к лошадям, умение обращаться с ними, понимать их. Кто-то скажет, что, мол, служба была почти тыловая, безопасная, это же не на передовой с винтовкой.
Передо мной три наградных листа: к двум медалям «За боевые заслуги» и к одной – «За отвагу».
И если медаль «За боевые заслуги» могли получить и гражданские лица, «которые в опасных для жизни условиях посредством инициативных, умелых и смелых действий вносили вклад в успешный исход боевых действий на фронте», то «За отвагу» – самую солдатскую и самую почитаемую из медалей, получить могли только солдаты. Потому что давалась она исключительно за подвиг, совершенный непосредственно во время боя, когда требовалось проявить личную отвагу. Потому так и гордились ею. К слову, это единственная из медалей той войны, что и ныне вручается солдатам.
И вот три медали. Три человеческих и солдатских поступка, говорящих напрямую о решительности, храбрости и умении Петра Прокопьевича во что бы то ни стало выполнить боевую задачу. Даже тогда, когда казалось это физически невозможно.
Впрочем, давайте по порядку.
6000 километров пути
Весь фронтовой путь солдата Колмакова связан с 69-й отдельной морской стрелковой Печенгской Краснознамённой ордена Красной Звезды бригадой. Пусть не смущает вас слово «морская».
Просто костяк бригады, сформированной в Сибирском военном округе в городе Анжеро-Судженск Новосибирской (ныне Кемеровской) области, составили курсанты военно-морских училищ, моряки Тихоокеанского флота, Каспийской военной флотилии, выздоравливающие после ранений. Но так бывало на фронтах, что моряки становились пехотинцами, а морские бригады становились стрелковыми подразделениями, сменив море на бескрайние огненные боевые поля. Формировалась как морская, а в бой пошла как стрелковая.
Путь бригады, а с ней и путь рядового Петра Колмакова проходит через три фронта, через три рубежа.
В декабре 1941 года бригада занимает позиции на Свирском оборонительном рубеже, и вплоть до 1944 года она будет прикрывать Ленинград с севера, сражаясь с финнами, не давая сомкнуть второе кольцо блокады. Ведя бои в условиях болот, бездорожья и распутицы, только за апрель 1942-го частями и подразделениями бригады было уничтожено более 700 солдат и офицеров противника, разрушено 17 ДЗОТов, 7 наблюдательных пунктов, подавлено 7 пулеметных и 6 минометно-артиллерийских позиций.
В 1944 году, после снятия блокады, начинается Свирско-Петрозаводская наступательная операция, задача операции – освобождение советской Карелии.
В сентябре 1944 года бригаду перебрасывают в Заполярье. Теперь она бьется на Мурманском направлении. Вступает на земли северной Норвегии. Наступление идет стремительно. Представьте, что за октябрь 1944 года бригадой боями пройдено 250 км, занято более 10 населенных пунктов, в том числе Луостари и Никель. Только под Никелем противник потерял свыше 1200 солдат и офицеров. Захвачено 17 самолетов, 45 автомашин, 27 складов с боеприпасами, горючим и продовольствием.
И еще, именно этой бригадой будут освобождены узники нескольких концлагерей на территории Норвегии.
В декабре 1944 года 69-ая отдельная морская стрелковая со станции Кола, что в Мурманской области, железнодорожными эшелонами перебрасывается в город Грязовец Вологодской области.
В начале февраля она уже входит в 38 армию 4 Украинского фронта, а с марта по май 1945 года принимает участие в Моравско-Остравской наступательной операции, освобождая города Силезского воеводства Польши, ведя ожесточённые бои за город Моравска Острава – крупный промышленный центр и мощный опорный пункт обороны немцев в Чехословакии, который был освобожден 30 апреля 1945 года.
Собственно по воспоминаниям родных, фронтовые дороги Петра Колмакова завершаются именно в Моравска Острава. И если с пристрастием измерить путь нашего земляка по карте, получается, что возчик Колмаков прошел со своей повозкой более 6000 километров. По Карелии, Финляндии, Норвегии, Польше, Чехословакии…
Три награды за «безопасную» работу
Что входило в его обязанности?
Согласно инструкции ездового (возчика-обозного), очень многое. Своевременная доставка боеприпасов, продуктов, живого состава там, где техника не в силах это сделать. Естественно содержание в порядке вверенного ему технического и живого имущества, то есть «повозки – телеги, саней-розвальней, пароконной, одноконной брички или тарантаса» и лошади.
Инструкция для военного ездового предусматривает, как часто кормить лошадь, как следить, но вот в ней отчего-то нет ни слова об участии в боях. Кажется, что безопаснее доли на фронте нет. Привез, разгрузил, увез.
Но свою первую медаль «За боевые заслуги» получает Петр Прокопьевич за доставку мин к позициям по болотистой местности, и – внимание! – «под сильным артиллерийским огнем противника».
Происходит это еще в болотах Карелии в июле 1944 года. А теперь представьте себе эту открытую для всех пуль и осколков телегу, тяжело и с трудом протискивающуюся через болото. Где осела, надо выдернуть, а где и на пару с лошадью впрячься. Это не трасса и даже не проселочная дорога, это кочки, да рытвины. Но мины доставлены своевременно. И доставлены, видимо, не раз. В наградном листе – «за бесперебойное обеспечение боеприпасами под сильным огнем противника достоин награждения медалью «За боевые заслуги».
А вот награда за бои под Никелем. Вторая медаль «За боевые заслуги». За что? Все за тоже – бесперебойное обеспечение боеприпасами в период с сентября по октябрь. И за то, что в бою заменил погибшего снарядного, «продолжая вести огонь по наседавшему противнику».
Знаете, вот думаю о человеческой природе. Мог бы ездовой Колмаков не становиться к орудию? Да, мог, ведь прямого приказа не было. Выполнил свою работу и вновь за новой порцией снарядов. А он встает к орудию. Положа руку на сердце, как часто мы готовы и в мирное время взвалить на себя чужой груз чужих обязанностей? А тут в смертный огонь шагнуть под пули, потому что бой должен продолжаться, огонь надо вести, фашистов гнать с нашей земли.
Командир отделения пишет резолюцию: «Достоин награждения орденом Славы II степени». Дают медаль «За боевые заслуги».
Да… три наградных листа. Не к орденам, к медалям…
Три награды, как вешки сложного фронтового маршрута. Бой в Карелии. Бои в Заполярье. И третья – самая солдатская медаль «За отвагу» – получена в ходе Моравско-Остравской наступательной операции.
И вновь наградной лист, как отметка редкого мужества. За 300 метров до минометного взвода, куда везет снаряды Петр Прокопьевич, убивают лошадь. И ездовой Колмаков вручную перетаскивает ящики со снарядами, ящики весом 30-50 кг к минометам под непрерывным огнем противника. Смерть в руках, смерть в воздухе, смерть вокруг… А он переносит эти снаряды, человеку 50 лет. Господи, где же они силы брали?!
Голос ездового Колмакова
Он вернется домой, к семье. Он вырастит детей. Настоящих, сильных духом людей. Старший сын его Самсон, как и отец, пройдет военными дорогами, убежав на фронт. От доброго семени не жди худого племени.
Супруг его внучки В.П. Шулбаев так опишет последний день жизни Петра Прокопьевича: «В последний раз голос ездового Колмакова слышали за день до его кончины. Тяжело больной он уже 10 дней не выходил на улицу. И тут супруга его сказала, что любимый конь его Тарат не подпускает его сыновей. Петр Прокопьевич попросил вывести его на крыльцо. С трудом это удалось сделать. Перед его глазами предстала картина – по горному склону мчался его конь. Только хвост и грива развевались на ветру. Наперерез ему бежал сын Михаил. Но конь не позволял ему приблизиться к себе. Тогда Петр Прокопьевич собрал силы и крикнул:
– Тарат!
Конь остановился, узнав голоса хозяина. Вскинул голову и радостно заржал, приветствуя его…»
На другой день воина, отца, деда, настоящего алыпа не стало. Но его помнят и чтут внуки и правнуки, а значит, он жив. И голос его звучит в сердцах потомков, давая силу. Железную силу алыпа.
Наталья Ковалева
P.S. В материале использованы главы из книги М.П. Шулбаевой (Колмаковой) и В.П. Шулбаева «Потомки Чочия», материалы сайта «Память народа», книги Н. Васенина «Война в Советском Заполярье» и др.
Оставить сообщение: