С Петром Мироновичем Колтуненко мы жили по соседству без года четверть века. Разность в возрасте сказывалась, и мы особо близко не общались. Но сосед он был прекрасный. Ни разу с его подворья не выходила не то что беда или причина соседских разборок, но не было даже малейшего неудобства. Ну, разве что хлопотать он начинал по двору рановато даже в выходные и праздники, да слышалось на подворье разноголосье всей домашней живности.
Встречались мы после и по журналистским делам. И всегда отмечались его внимательность, спокойствие, стремление помочь даже в таком, казалось бы, незнакомом для него газетном деле. Он подсказывал и просил больше писать о тех тружениках и труженицах, которые оставили о себе яркий след в жизни, а о нас, мол, рядовых работягах, писать нечего, мы просто работаем.
Вот я и хочу сегодня исполнить просьбу Петра Мироновича и написать о нём со слов тех, кто его лучше всего знал, в жизни, сердцах, которых он оставил яркий след. Я попросил рассказать об отце его дочь Светлану Петровну Подрезову, всю жизнь прожившую с ним рядом. Привожу её рассказ в изложении:
– О своих родителях не могу без слёз вспоминать. Сознанием понимаю, что нет на свете бессмертных людей, а вот сердце болит по практически одновременной потере папы и мамы. Мама и года без папы не прожила, тосковала много и ушла.
Я не могу разделить по жизни своих родителей, которые шли по ней рука об руку 61 с половиной год. Встретились они в 1947 году в Восточной Пруссии и вскоре поженились. Смотрю на их свадебную фотографию и любуюсь их молодостью, красотой, счастьем. А ведь до этого у каждого из них было не только нелёгкое детство, но и вся война.
Родился папа в 1925 году в Имеке, в большой семье, только детей было семеро по лавкам. Вот только сидеть по лавкам было некогда, надо было по хозяйству хлопотать, заменять родителей, которые с утра до ночи пропадали в колхозе. После школы и отец стал работать в том же колхозе. Попробовал молотом помахать в кузне Золотопродснаба, но надолго силёнок не хватило. Пришлось ему до ухода в 1942 на фронт развозить гужевым транспортом по району продукты и другие грузы в сельские магазины.
Зимний марш-бросок в 18 километров в группе 40 призывников до Теи для уже закалённого паренька особо тяжелым не показался. Сравнительно легко прошли и подготовительная служба в «учебке» в Ачинске, и долгий путь в теплушках до столицы, где из них, ещё не нюхавших пороха, сформировали автоматную роту. И сразу же отправили на передовую.
И вот первый же бой под Брянском показал воочию, «что война не мать родна». От свеженькой роты в 105 человек в живых осталось трое. И среди них мой отец. Повезло, можно сказать.
Повезло ему и после, когда воевал в разведгруппе уже тогда Героя Советского Союза Петра Михайловича Сухарева. Их прославленный командир умел и задание выполнить, и товарищей не потерять. У него ни одного поиска в тылу без «языка» не проходило.
Вот смотришь иногда фильмы прошлых лет и диву даёшься: из тыла врага возвращаются разведчики с пленным немцем такие наглаженные, будто с танцулек. Отец, глядя на этот фарс, не возмущался, а иронически улыбался, мол, сами бы хоть раз сходили в поиск, посмотрел бы я на ваш лоск. Он рассказывал, что не раз притаскивали немцев в таком виде, что из-за грязи пленного от разведчиков можно было отличить по связанным рукам и отсутствию оружия. Уже потом, после войны, на встречах в День Победы, несмотря на свою тактичность, он резко обрывал тех, кто далеко заходил в рассказах о своих военных «подвигах», легко отличая настоящих фронтовиков от тех, кто был рядом с фронтом.
И горе, и радость на фронте и после ходили рядом. После ранения отец снова воевал. У него орден Славы второй степени, медаль «За боевые заслуги», медаль «За участие в героическом штурме и взятии Кенигсберга». А ведь это был город-крепость. Все эти награды были заслужены кровью. Потом он был награждён 7-ю медалями к юбилеям Вооружённых Сил СССР и медалью Жукова. Встретили Победу, а домой не отпускают, мол, ещё молод демобилизовываться. Вот и пришлось дослуживать в г. Гусеве под нынешним Калининградом (бывший Кенигсберг), учить послевоенный призыв.
Здесь они встретились с мамой и поженились. А мама родом с Псковщины, Невельского района. Это был самый центр партизанского движения с приходом в 1941 году фашистов. Маме, тогда всего лишь 13-летней девчонке, не раз приходилось по просьбе своего отца, Ермолая Степановича Линёва, пробираться лесами и болотами с зашитыми в суконную поддёвку партизанскими донесениями. Не раз ей приходилось подвергаться обыску полицаями или фашистами возле виселиц со своими, менее везучими, ровесниками и ровесницами, партизанскими связными.
А после освобождения Псковщины в 1944 году мама 16-летней девчонкой поступила в отдельный прачечно-банный дезинфекционный полк. Здесь было не легче. Рваные, заскорузлые от запекшейся и засохшей крови, грязи и ещё чего-то страшного брюки и гимнастёрки чистили, стирали, сушили, починяли и, аккуратно сложив (не гладили), отправляли на фронт. Победу она встретила с полком в Латвии 17-летней. Об этом ей напоминала медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г.».
У моей мамы, Натальи Ермолаевны, была не менее тяжёлая военная молодость, чем у отца. Оба не раз смотрели смерти в лицо, но не ожесточились и не очерствели. Свою любовь встретили как подарок судьбы за пережитое. И эту свою любовь перенесли на нас, первенцев. Я родилась в 1949-м, а брат Гена в 1952 году в том же Гусеве, в военном городке, где отец дослуживал до 1954 года в воинской части в качестве командира отделения.
А потом мы приехали всей семьёй сюда, в Таштып, построили маленький домик по ул. Гоголя (он и сейчас стоит), работали папа конюхом, мама – в столовой в райпо. Конеферма была на месте сегодняшней бани, а сено готовили всей семьёй в Муртах. До сих пор в памяти жизнь в шалашах, сбор ягод, грибов в редкие дни отдыха.
Мама и папа работали при торговле, имели возможность баловать себя и нас троих (в 1956 году родилась Таня), но не позволяли себе этого. Нет, конфеток типа лампасеек и подушечек они понемногу приносили и делили на троих, но излишеств не было. Как сейчас помню праздник, который был в нашей семье, когда папа принёс домой один из только-только появившихся в Таштыпе арбузов. Такой он был большой, такой сочный, такой красный, такой вкусный! Вот только быстро закончился.
Держали большое хозяйство. Летом собирали грибы, черёмуху, ягоды. Что себе на еду, а что солили, сушили, варили и сдавали в райпо или продавали на базаре. На вырученные деньги нас собирали в школу. Ведь форма должна быть магазинной, а стоила она немало и появлялась только перед занятиями. Я свой первый опыт в торговле приобрела на базаре, который был на месте нынешней пожарки. И первым делом на вырученные деньги покупали хлебушка.
Отец перед пенсией 12 лет работал кочегаром на хлебозаводе, где надо было не просто уголь в топку кидать, а определённое время держать определённую температуру, чтобы испечь нормальный хлеб. И есть заслуга моего отца в том, что наш Таштыпский хлеб славится далеко за пределами села и района. Долгое время, до последнего приходили с хлебозавода к папе и маме в дни праздников и юбилеев, благодарили за труд, приносили скромные подарки. И обязательно хлеб, ещё тёплый, душистый.
У папы и мамы много государственных наград, Почётных грамот и поощрений отовсюду, но они ими никогда не кичились и никогда не козыряли для получения льгот и привилегий. Они вообще никогда и ничего для себя не просили. Квартиру папе дали уже в последние два с половиной года жизни, а машину он так и не получил. И миллионов не заработали.
Но зато они сделали главное – вырастили нас честными и трудолюбивыми, порядочными и не способными на лукавство. Возможно, умей я хитрить на работе, сейчас жила бы по-другому, но как-то мысли такой не приходило. Ведь с молоком матери, с лаской отца я впитала, как и мои брат и сестра, любовь и уважение к людям, законам. Для нас главной опасностью было потерять доверие и уважение людей.
Для моих родителей самым любимым и самым главным семейным праздником был День Победы. Ведь он не только спас страну и мир от фашизма, но и свёл два любящих и любимых сердца, дал в прямом смысле нам жизнь.
Как мне жаль, что папа и мама не дожили до 70-летия Великой Победы! Вот бы они порадовались за своих детей и внуков, пожурили бы их за чрезмерное увлечение всякими электронными игрушками, во многом не дающими развития и жизненной мудрости. И посмотрел бы папа на нас своим строгим и ласковым васильковым взглядом, живость и яркость которого так с годами и не потускнела, обнял бы всех нас…
Порадовались бы родители за нас и наказали бы помнить подвиг старшего поколения, чтобы не случилось никогда того на родной земле, что происходит в Украине. Я помню и хочу, чтобы другие помнили.
О многом мы говорили со Светланой Петровной, многое не вошло в этот рассказ, так как было её, их личное, семейное, но глубоко характеризующее их любовь и уважение к родителям, которые стали для них примером по жизни.
К печати подготовил Пётр Визул
На фото: как они красивы, счастливы в день регистрации брака; и как они красивы жизненной мудростью через 61 год совместной жизни; а вот так праздновали в Таштыпе День Победы в 1973 году (на первом мотоцикле отец и медсестра ЦРБ Колмакова Анна Фроловна)
Оставить сообщение: