Вот что удалось узнать заведующей Матурской библиотекой Евгении Ивановне Ивановой, которая провела и проводит колоссальную работу, по крупицам собирая информацию об Иване Матвеевиче.
Из статистики 1907 года: В Матурский стан входит семь селений. Число жителей 484 (из них русских – 78), жилища – 101 (домов русских – 13, домов инородцев – 80, юрт – 8). В стане две церкви и две школы. В школах обучаются 53 человека (из них 3 русских).
Результатом поисковой деятельности нашей библиотеки появились новые факты о жизни и служении Иоанна Штыгашева. Источниками стали «Томские епархиальные ведомости» конца 19, начала 20 века и сборники архивных документов протоиерея Георгия Крейдуна «Миссионерские записки и дневники сотрудников Алтайской духовной миссии», «Переписка Святителя Макария (Невского) с алтайскими миссионерами».
Сегодняшний рассказ о последних десяти годах жизни Ивана Матвеевича Штыгашева.
Матурское отделение было открыто в 1905 году, отец Иоанн в это время служил в Кондомском стане. Он сразу подал прошение о переводе на родину.
«Перевод мой с Кондомы на Матур состоялся в половине февраля. Странная случайность или провидение Божие так устраивает, что я тому назад 20 лет, также ехал основать там миссионерскую школу и стал там первым учителем, как и теперь ехал туда, открыв мисс. стан, стать тоже первым священником на родине. Разница состояла только в том, что я теперь против тогдашнего на 20 лет старее стал, а потому и духом, и телом слабее, чем тогда, да еще я теперь имел шестерых детей, сироту-старуху, жену и сам – 9 голов, а тогда был только один. Когда я был счастливее – тогда или теперь? Конечно тогда! В то время я был телом здоров, духом бодр, заботы никакой и вся жизнь впереди. Не то теперь! Бог помог нам благополучно и без замедления дорогой доехать до Матура, ибо все время пути стояла прекрасная погода. Незадолго до моего переселения на Матур, Таштинский священник П.С. между прочим писал мне так: «Вы, может быть, Матур представляете себе таким же, каким Вы его оставили? Разочаруйтесь!».
На родине отца Иоанна ждали полная разруха и упадок. Разрушена школа, хозяйственные постройки: баня, амбары, а главное – молитвенный дом.
«В течение 19-ти лет его тоже никакой ремонт не касался. Колокольня далеко от самого храма отошла, царские врата едва-едва отворяются; полы одинарные и почти на земле лежат, печь тоже железная, так что зимой в нем очень трудно служить. Это меня еще более опечалило… Но горше всего было то, что я, надеясь на священника Веселого прииска, не имел Св. Антиминса. «А вдруг он останется на своем месте, тогда я на чем буду служить?» – думал я. Но это оказалось напрасно; Господь скоро же мне помог в этом, потому что священник Веселого прииска, получив указ о своем переводе на другое место, передал мне антиминс Андреевской церкви. С какой радостью и торжеством бросился я совершать Божественную литургию на родном мне Матуре, притом же на родном Шорском наречии. Это было единственное средство, могущее подкрепить и утешить мое наболевшее сердце, наполнившееся после этого радостным чувством».
Для школы был приобретен и отремонтирован дом из трех комнат, в двух велись занятия, а третей жил учитель, бывший ученик священника, из Кондомы. Начали сбор пожертвований на строительство нового храма. Собирали по крохам, матурский приход был беден. В 1909 году новый храм был освящен. Через три месяца, от неисправной трубы, он сгорел дотла. Спасли только иконостас и церковную утварь. Отец Иоанн от пережитого заболел. Питерский купец Усов, прочитав о пожаре и болезни священника, пожертвовал 16 тысяч рублей на строительство нового храма в Матуре вместе с полным его оборудованием. Таких щедрых благотворителей миссия мало помнила на своем веку. В 1911 году новый храм был освящен архиепископом Томским Макарием.
Матурский стан был окраиной Алтайской миссии, граничил с Усть-Есинским приходом принадлежавшим Енисейской епархии.
«В Матурском приходе Кузнецких инородцев сравнительно мало, но зато они более развиты в отношении христианской жизни и веры, чем Минусинские инородцы, во множестве окружающие матурский район. Эти инородцы принадлежат Усть-Есинскому миссионерскому приходу Енисейской епархии. Матурскому священнику быть совершенно равнодушным в отношении инородцев никак нельзя, ибо они тесно связаны и перемешаны с нашими инородцами – Кузнецкими. Одних от других невозможно отделить, потому что само дело, согласно местному условию и обстоятельствам, заставляет миссионера вмешиваться и в их дела. Ему надо влиять на всю массу, не разбирая ни чужих, ни своих».
Священник соседнего прихода, несмотря на близкое расстояние и хорошую степную дорогу не появлялся в своём приходе. И матурскому миссионеру приходилось больше работать для соседей, чем для своих прихожан. Отец Иоанн описывает случаи карамчения богатыми вдовцами, без согласия, девушек и женщин. Эти женихи ничего не слышали о приличии и нравственном законе. Для достижения своей цели они могли украсть ребенка, не смущало их и кровосмешение. Кто посильнее да побогаче тот всегда прав, несчастные жертвы обращались за помощью к священнику. Только священник мог остановить это беззаконие, напомнить злодею об ответственности перед Богом за самоуправство и насилие над слабым человеком.
«Какое гнусное и возмутительное насилие они допускают для этого. При этом они не разбирают ни родства, ни свойства. Главное, они не кознятся дурным исходом и последствием такого зверского насилия над невинной жертвой. Вследствие этого, сколько жертв и самоубийств друг друга совершается между ними».
В 1913 году отец Иоанн был направлен с миссионерской проповедью в Урянхай (территория Тывы). По возвращении домой его ждали новые испытания.
«С Урянхая я приехал больной и изнуренный и в заботах из-за утонувшего коня, но я надеялся на будущее лечение на озере. Каково мое душевное состояние, когда я встретил сильнейший удар дома, который сразу отнимает у меня все и повергает меня в бездну бедствия, топит меня физически и нравственно. О, в каком чаду я теперь нахожусь. На Матуре не хватает для меня воздуха. Отобрав, последний остаток моего здоровья посылкой меня к Сойотам, решили изгнать меня с Матура, не смотря на то, что я не только изнуренный и удрученный, но и больной давно. Без того наболевшее мое сердце теперь кровью обливается при виде своих детей, навсегда лишенных возможности учиться. Когда-нибудь будут они проклинать доведшего их до этого состояния. Будучи таким больным, я не в состоянии не только учить их, но и кормить. Веря облыжным доносам и злым клеветникам, будто я не желал монастыря и всячески препятствовал его строению и пр., меня лишают куска хлеба без суда и следствия. У порядочных людей ни у кого ничего не спрашивали. Про монастырь ни у кого из членов строительной Комиссии ни о чем не спрашивали, а мое справедливое описание, когда велено было мне это, обратили в клевету. Мое падение кому-то нужно было, что бы на нем зиждить свое возвышение. Пожалуй, меня гонят вовремя, ибо я последнее свое здоровье покончил с Урянхаем, теперь бесполезен для Миссии. Всецело потерял свое здоровье я в Миссии, а теперь помощи неоткуда. Одному во главе многочисленной своей семьи приходится мыкать горе. Как ловко все это в одно время случилось, то есть и нравственная, и физическая, и финансовая муки. Да будет воля Божия. У Него сирот нет».
Это письмо отца Иоанна датировано 31 октября 1913 года. Вскоре правда восторжествовала, ситуация разрешилась в пользу священника и Иван Штыгашев продолжил свое пастырское служение в Матурском стане до своей кончины, 13 ноября 1915 года.
На снимке: Алтайская духовная миссия (И.М. Штыгашев второй слева в нижнем ряду)
Оставить сообщение: