Но, как это часто бывает, разговор получился интересным, хотя и печальным. Ведь судьба каждого человека уникальна, но в то же время является отражением жизни всего народа, истории нашей страны.
Клавдия Леонтьевна коренная жительница Таштыпа. Здесь родились и ее родители: и мама, и отец. Записи о рождении всех членов ее семьи сохранились в церковных книгах, хотя та церковь была закрыта в 1932-м, а в 1946-м совсем разрушена.
В семье Клаша была младшим ребенком, единственной дочкой. У мамы ее было трое сыновей от первого брака. Так сложилось: была Марина казачкой, растила с мужем сыновей. Но началась Первая мировая. И осталась она вдовой-солдаткой, когда младшему из ее мальчиков еще не было и года. А потом революция, гражданская война – годы страшные, тяжелые. Становление советской власти, коллективизация…
И вот вроде бы все как-то устроилось: встретился хороший человек, работящий, заботливый. Сыновья подросли. Вот уж младшему, Василию, – четырнадцать. И появилась в семье дочка Клашенька.
– Маме уж за сорок было, когда я родилась, – говорит Клавдия Леонтьевна. – Отец, Леонтий Павлович Грачев, до колхоза был пильщиком, в стройконторе работал. А потом в колхозе «Путь к социализму» кладовщиком был, а брат его, Илья Павлович, в том же колхозе почту возил. Враз их и забрали в 37-м.
И она замолкает, вроде и говорить больше не о чем. В ту октябрьскую ночь, восемьдесят лет назад, оборвалась для нее обычная жизнь простой семьи. Вечером девятилетняя Клава легла спать, все было хорошо. А утром проснулась уже без отца. Его забрали тихо и быстро, она даже не слышала. Пришла в школу, оказалось, что у пяти одноклассников в эту ночь забрали отцов. И больше они их не видели, и ничего о них не знали. Только клеймо «семья врага народа» теперь легло на их плечи. Мать пыталась что-то узнавать, но было бесполезно. О том, что отца расстреляли вскоре после ареста, они узнали через много лет.
– Я с тех пор всегда чувствовала, что я изгой в этом мире. В пионеры-то я успела вступить, а в комсомол меня уже не приняли, – вздыхает Клавдия Леонтьевна. – И учиться в вуз тоже не пустили, просто не приняли документы. Везде ведь анкеты нужно было заполнять, указывать социальное положение. Я мечтала быть инженером, учеба мне хорошо давалась. В 45-м году мы были первым выпуском, кому выдали аттестаты. Но учиться дальше не пришлось. Пошла работать в детский дом. В Таштыпе тогда был детский дом, эвакуированный из Смоленска. Потом заочно окончила педагогическое училище.
Всю жизнь Клавдия Леонтьевна проработала с чужими детьми, сначала в детском доме, потом в интернате. Своей семьи, детей у нее не было. Скорей всего, все было бы иначе, не будь на ней печати «дочь врага».
А Леонтия Павловича реабилитировали в 1960 году, как и его брата, Илью Павловича, как и многих других, безвинно убитых и оклеветанных в жестокие годы, названные теперь временем политических репрессий.
Ирина Кабанова
Оставить сообщение: