– Расскажите о начале Вашего трудового пути?
– В 15 лет я устроился на Верхне-Матурский лесозаготовительный участок. Тогда самостоятельного Матурского леспромхоза еще не было, а наш лесоучасток входил в Арбатский леспромхоз. Четыре года числился разнорабочим: возил сено для лошадей (в те годы лошадка была главной тягловой силой на заготовке леса), колол дрова, чистил дорогу. Очень хотелось вместе со взрослыми уходить ранним утром на лесосеку, откуда всегда доносилось глухое уханье упавших деревьев-великанов. Но валить лес не пускали. «Молод еще, – говорили, – подрасти немного». В начале 1939-го я стал вальщиком, затем после учебы перевели шофером лесовоза. В октябре 1940-го меня проводили в Армию. На шесть долгих лет затянулась моя армейская служба по военным дорогам – от Москвы до Бреслау.
– А как Вы стали трактористом?
– Когда в леспромхоз стали поступать машины, я устроился шофером и проработал до мая 1949 года. В это время стали поступать первые трелевочные тракторы. Вызывает меня главный механик товарищ Безух и спрашивает: «Георгий, сможешь ты на тракторе работать?» Меня этот вопрос не удивил. Я уже присматривался к этим машинам, хотелось попробовать, как они будут вести себя в моих руках. И я отвечаю механику: «Сегодня и завтра не могу, а через недельку можно попробовать». Получил я один из трех трелевочных тракторов и через неделю стал работать на нем. Помогла многолетняя шоферская практика.
Так я стал трактористом-трелевщиком. Трактор-то легко было освоить, а вот с трелевкой пришлось помучиться. И поучиться-то не у кого было, каждый из нас троих, трелевочников, только начинал приобщаться к этой профессии. Нередко приходилось говорить себе: «Не падай духом, трудись, машина послушна тому, кто любит её и знает в совершенстве». Помогла настойчивость.
– Как работало Ваше звено?
– В звене, кроме меня, работали вальщик Иван Карамашев и чокеровщик Иван Тартыгашев. Работники опытные, с многолетним стажем. Главное, у нас была сработанность, с полуслова понимали друг друга. Ведь от того, как уложил сваленные деревья Иван Карамашев, разбросал или же все по порядку, зависила и наша работа с чокеровщиком. А о согласованности в работе тракториста и чокеровщика говорить не приходится, это понятно каждому, кто хоть немного понимает в лесозаготовительном деле.
Если мы работали в первую смену, то в 7 часов утра уже были на верхнем складе, где стояли наши тракторы. Все трое шли, готовили машину к работе. Заправляли, шприцевали трактор, проверяли состояние чокеров, сплетали или заменяли порванные тросы. Обычно имели десяток чокеров. К девяти утра выезжали на деляну. Вальщик валил лес, а мы с чокеровщиком подъезжали к хлыстам, оставленным еще со вчерашнего дня. Это простое правило исключало простои, уплотняло рабочий день. Вальщик работал от нас на расстоянии не менее 50 метров, деревья он валил «елочкой» вершинами к волоку, в направлении трелевки. По деляне вальщик двигался поперек, стараясь валить деревья так, чтобы нам можно было подцепить несколько хлыстов одновременно, без подтаскивания. Я, подогнав трактор к сваленным хлыстам, разворачивал его и ставил среди хлыстов одного волока. Нередко выходил и помогал чокеровщику. Чокерные крючки закрепляли сверху зевом. Это давало возможность значительно быстрее отцеплять хлысты на плотбище. Чокеровщик садился в трактор, и мы трогались на верхний склад. На отцепку хлыстов на верхнем складе уходило от 10 до 20 минут. За смену делали от двух до пяти рейсов, в зависимости от расстояния. Дневная смена заканчивалась в четыре часа дня. Готовили машину и чокеры для ночной смены.
– Расскажите о работе в ночную смену.
– Работа в ночную смену несколько сложнее. Она начиналась в четыре часа и продолжалась до двенадцати часов. Валка леса проводилась днем. Трактор был оборудован четырьмя фарами: две впереди и две сзади. По крутым склонам поднимались или прямо, или задним ходом, поперек склона можно слететь с гусениц. Когда хлысты лежали на крутом склоне, не сразу их опускал вниз, а старался затащить в гору. Оттуда по пологому склону трелевал. Такой метод исключает занос хлыстов и облом вершин.
– Вы – член Всесоюзного общества рационализаторов и изобретателей, в чем суть ваших рационализаторских предложений?
– В 1956 году мое предложение немного облегчило эксплуатацию трактора С-80 в зимних условиях. Для обогрева топливного бака я стал применять отработанный газ двигателя.
Довольно часто приходилось трелевать лес с крутых склонов гор. Часто пачка хлыстов начинала рассыпаться веером по сторонам. В 1958 году я предложил применить тормозные кольца, которые охватывали пачку хлыстов по окружности. Они не только не позволяли хлыстам рассыпаться, но и тормозили спуск хлыстов. Не давали им приобрести инерцию. Это нашло применение в лесопунктах Матурского леспромхоза.
– У вас есть ученики?
– Я с гордостью могу сказать, что у меня есть ученики: Василий Денисов, Иван Зимин, Митрофан Горбатчик. Все ребята – бывшие чокеровщики, стали неплохими трактористами-трелевщиками и работали добросовестно.
Работая на трелевке леса, Георгий Ильич регулярно перевыполнял план, давая по 120-150 процентов от производственной нормы. И сам работал, и других подгонял. Находил время и для собственных рационализаторских разработок. Сначала по управленческой линии – по его предложению в леспромхозе перешли на работу малыми комплексными бригадами, что позволило рациональнее использовать рабочее время. А потом взялся за технические задачи. Так, в 1949 году он предложил изготовить рога зацепки чокеров, в результате чего производительность труда увеличилась вдвое за счет сокращения времени на сбор хлыстов. В 1957 году разработал схему подогрева в зимнее время топливных баков тракторов С-80 отработанным газом мотора.
Вот таким он был наш замечательный земляк, трудоголик, беззаветно преданный своей малой родине Георгий Ильич Шуверов.
Е. Иванова,
заведующая Матурской библиотекой
Оставить сообщение: