Зовут меня Четыкова (Барисайте) Марите Вацнаса. Мы жили в Литве, в маленькой деревне, про нее есть небольшая книга, которую мне выслали почтой. Я теперь уже старая, мне 78 лет, а прожила я в Таштыпе 63 года и считаю его второй Родиной. Помню войну, как нас бомбили. Один русский солдат надел мне на руку часы, а бабушка сняла и отдала ему обратно:
– Вы нас кормили бабушка! – сказал возмущенно он.
– Нам не надо, Бог дает больше, – ответила она.
Помню, как мы всей деревней закапывали трупы солдат. Папу немцы в лагерь посадили и издевались над ним, но он потом сбежал оттуда, когда мы его увидели, то не узнали. Он скрывался в лесу, а мы ему носили еду. После войны родители ездили в этот лагерь на экскурсию. Он находился под землей и мама рассказывала, что за день не могли обойти его весь.
Когда закончилась война, отца избрали председателем колхоза, он был грамотным. И в то же время начались у нас страшные времена – 49-50 годы. Людей расстреливали целыми семьями и сжигали дома. Один раз к нам домой пришли, а папа уехал в райцентр, тогда нам оставили короткую записку: «Если твоя нога, будет еще раз в колхозе, расстреляем всю семью!». Мама стала его отговаривать, плакать и просить, чтобы он отказался возглавлять колхоз, ведь нас было пять ни в чем не виноватых детей. А они уже стали восстанавливать колхоз – возить все злаковые и раскладывать по кучам, купили комбайн и живность. Папа письмо в райцентр отправил и позвонил, что отказывается работать.
Назначили собрание, приехала черная «Волга» и те, кто в ней были, забрали отца, мама вынесла ему пиджак, так как он ушел из дома раздетый, но они его не стали брать. Увезли неизвестно куда и с тех пор мы его больше не видели. Был суд, его признали врагом народа и дали ему 10 лет тюрьмы, пять лет поселения и отправили в Воркуту валить лес – это был 1950 год.
Нас – маму и пятерых детей: старшего четырнадцати лет, меня тринадцатилетнюю, сестру десяти лет, брата семи лет и самого младшего двухлетнего, который только начал ходить, тоже признали врагами народа. Выслали нас в г. Канск, в вагонах перевозящих скот. Привезли ночью, из вагонов выгнали на платформы. Потом подходили и по фамилии вызывали, садили в машины. Нас направили в Георгиевский район д. Ивановку, в ней была всего одна небольшая улица, не было ни школы, ни клуба, только колхоз. Поселили в бане, там стояла печка, а чтобы спать соорудили нары. В общем, началась новая жизнь.
Старший брат стал пасти молодняк, я ходила на разные работы. Мама сильно заболела, ее возили то в больницу, то обратно. На меня легла вся забота о братьях и сестре – стряпала хлеб из муки, которую дали в колхозе, кормила семью, тогда начались наши мучения.
Двух маминых сестер с мужьями выслали в Матур и они написали ей, чтобы она приезжала с нами. Она написала прошение и нам дали разрешение на переезд. Нас с милицией привезли в Таштып и поселили в участке, где мы прожили долго, так как в Матур ездили только тракторы с грузом и детей не брали. Так мы и жили в милиции, утром нас выгоняли на улицу, а вечером запускали обратно, мама пол помоет и мы там ложились спать. Милиция была в деревянном здании, которое стояло там, где сейчас находится банк, а напротив – деревянный двухэтажный дом и там росли сосны.
Документов у нас не было, мы тогда были несовершеннолетние. Бегали на улицу и просили милостыню, спасибо тем добрым людям, которые не дали нам умереть с голоду. Еще большое спасибо Федору Мазалеву (отчество не помню), он говорил милиционерам, что они мучают детей. Он работал начальником лесозавода и забрал нас к себе жить, и поселил в красном уголке. Так мы и остались в Таштыпе.
Сейчас моя фамилия Четыкова, тогда была Барисайте Марите Вацнаса. Когда умер Сталин в 1956 году, нас освободили, тогда мы перестали ходить в милицию отмечаться. Теперь мамы, папы, сестры и брата уже нет.
Репрессирована я в 1956 году, есть документы. Ушла на пенсию из больницы, где работала последние годы. А еще я – донор России.
М. Четыкова,
с. Таштып
Оставить сообщение: