Затянулись сынины проводы в армию. Первая повестка была аж на 20 мая. Потом 20 июня. Потом 28 июня. Ушёл 8 июля. Чегой-то так пусто...
Еще вчера пошутила:
– Родина, так тебе солдат нужен? Забирай!
Ну вот, забрала.
Уходило-то их четверо друзей.
Двух забрали сразу, двоих – сына и его друга Пашку – старательно футболили.
«Покупатели не находились», – меня эта лексика пугала.
– Почему покупатели? – пытала всех подряд. – За них что, военкомату деньги платят?
– Да называют так.
– Друзья, купите дядю Тома, – возмущалась я. – Унизительно-то как...
Но лексика лексикой, а труднее всего дается полное непонимание, что, куда, когда... Я – мать, мне положено переживать. «Не ходил бы ты, Ванек, во солдаты…» Сколько лет песне?
Ну, суть-то та же. Мать рыдает, сын рвется – так у нас и было.
Съездил на тестирование в военкомат. Вернулся.
– Куда хоть примерно?
– Ма, да говорят в разведку.
– Куда?
Понимаю, шуткуют там, в комиссариате, в разведку-то после училища не берут, даже если в кармане новенькие права на трактор и грузовую машину.
Но мчусь к начальнице нашего ВУСа.
– Татьяна, ну узнай, куда? Хоть примерно.
Татьяна успокаивает, что результаты тестирования у него хорошие, а насчет разведки – да, шутка. Просто психологически выдержан, что показали какие-то там тестовые задания, вот и сказали, мол, такого в разведку надо.
Первая отправка самая торжественная.
– Сынок, служи с честью, как твои прадед-дед-отец, будь сильным, помни, никому не позволяй себя унижать...
Говоришь, а хочется закричать: «Не пущу!» Но вырос сын, слишком быстро вырос. А он красуется. Улыбается. Шутит. Обещает танк из армии пригнать.
Он в армию всегда хотел. Маленького спрашивали: «Мальчик, как тебя зовут?» Отвечал: «Тодат». Солдат то есть. Солдат, солдат, солдатик...
На автовокзале, вот что заметила, провожающих негусто. Родителей так и вовсе – раз-два и обчелся.
О чем говорили? Да ни о чем. Понимали все, что надо о важном, а выходила ерунда:
– Курицу сразу съешь, пирожки вверху с творогом, внизу с капустой, как сможешь, смс сбрось. Ой, ты станки взял?
Нам посоветовали запастись станками, носками, мылом. Нет, не в военкомате. Бывалые советовали. Военкомат сказал:
– Сейчас всё дают, Не тратьтесь, ничего кроме предметов туалета и тетрадки с ручкой.
Но как же не тратиться? И у сына запас станков-носков на два года.
Билет купили, на автобус посадили. Фишка в том, что у нас военкомата своего нет. И все призывники в соседний район едут.
Прихожу вечером с работы, вдоволь наслушавшись поддерживающих слов, а сын дома.
После второй неудачной отправки сын засбоил. Кто-то где-то сказал ему, что раз сразу не взяли – значит только в стройбат.
– Ну и что, в стройбате тоже служат, – папа невозмутим. – У меня вон друг на свинарнике служил. Вернулся – рожа поперек себя толще.
Сын заметно темнеет лицом от таких перспектив. Папа утешает:
– А что, хорошо на свинарник бы. Тебе там все знакомо, накормить, почистить, заколоть можешь.
Он и правда умеет. В деревне рос. Но гоню мужа прочь.
Мчусь опять к Татьяне:
– Да нет уже стройбатов! – смеется она.
Третья отправка совсем гасит сынин патриотизм.
– Покупатели лучших выбирают, – сообщает он. – Мы с Пашкой самые плохие видать. Не стройбат, так желдорбат. Всю жизнь мечтал.
Нет, мечтал о десанте. Потом – можно бы и в танковые…
Но уже и о танковых забыли, только бы не в стройбат. Муж еще с шутками:
– А этим оружие не дают, только лопаты.
Забавно, у меня вдруг в голове кроме «не ходил бы ты, Ванек...» резко врубается еще и счетчик. Каждый раз деньги на билет. Каждый раз продукты, каждый раз энная сумма с собой, которая после душевно проедается. И к следующей отправке раздолбайскому семейству надо опять собирать средства.
– Надо было кредит взять, – невесело шучу я. – Ну берут же другие на свадьбы.
– Жрать с собой поменьше клади, у них там сухпайки, – ворчит муж. – Что ты его, как на войну. Год санатория.
Год – не два, все время слышу. Но как? Как заставить себя не собирать сына? То есть это вот как? Мужики толстокожие? Езжай, родной, как хочешь, бо мамка устала! И что это за мамка? И как он там без еды? Эх, мужики, эти пироги – это как нитка с домом, понимаете? Не понимаете.
Вчера попросил вдруг:
– Мама обрей меня налысо. Все равно там обкорнают.
Волосы густющие, пшеничные. Бабушка его за эту пшеничность звала Маленький принц. Вырос принц. Рука не поднялась.
Сегодня утром опять провожали их с Пашкой. Тихонько спрашиваю Настю:
– Ты что своему положила?
– Курицу, пироги, булочки, яйца сварила.
– Ха-ха-ха, – закатываюсь я, – нервишки сдают.
У них на двоих две куры, воз пирогов, булок и куча яиц. Как мы стандартно мыслим.
Мальчишки держатся улыбчиво. Кажется, уже и на желдорбат согласны...
– Если вдвоем, то хоть куда.
Уже не хочется твердить про честь, силу, достоинство, долг. Да и уже все сказали. Отправки в армию стали привычны. Но когда машут рукой, прилипнув к окну, всхлипываем все равно.
Идем с автовокзала.
– У Ивановых сын пять раз уходил, – вздыхает Настя. – Ой, младший пусть в институт идет.
– Потом все равно служить. Если только с военной кафедрой...
– Бабы, – цедит муж с усмешкой и машет рукой. – Как наши бабки детей на фронт провожали?
– Мужики, – фыркаю я. Но понимаю, что муж прав.
Моя прабабушка отправила на фронт троих сыновей. Один вернулся. На долю сына моей бабушки выпал Афган. Сын правда был офицером и пошел добровольно, но сути не меняет. Сколько бы веков не летело. Доля мужчины – служить, доля женщины – ждать. И ты понимаешь, что это неизбывно и вечно. Что никто и никогда не изменит четкого строя понятий мужчина-защитник-воин.
А женщина – мать. Мать! И я имею права плакать. И бояться, и пироги стряпать в дорогу в тех количествах, в которых хочу. Только бы войны не было! Господи, только бы не война!
Через пять часов приходит СМС: «Везут в Ачинск. Артиллерия. Все нормально». И такой наивный, такой совсем детский смайлик...
Надежда Михайлова,
Таштып
Оставить сообщение: