 |
 |
| Иван Адольфович Горнинг |
Эмма Ивановна Юнг |
«Семья матери была большая, одиннадцать детей. Когда в 1933 г. Поволжье охватил голод, семья почти вся вымерла. Осталось три ребенка, среди которых оказалась моя мама 1923 года рождения. Когда началась война в 1941 г. немцев выслали в Сибирь. Так мои родители попали в г. Прокопьевск на шахту им. Сталина. Жили в деревянных бараках, числились за комендатурой. Жизнь была не сахар. Для русского человека все немцы тогда были врагами №1. Там родители и познакомились, в 1945 г. поженились.
В 1956 г. после выхода Указа Н.С. Хрущёва в семье было уже пятеро детей. Отец по-прежнему работал на шахте, стаж 14 лет. В то время на шахтах было много аварий. И я помню, как часто хоронили погибших шахтёров. Мать, чтобы не остаться многодетной вдовой, уговорила отца уехать к родителям в деревню в Новосибирскую область. Отец работал в совхозе, всю жизнь был передовиком и был за советскую власть. Даже когда начались «страшные девяностые», отец сказал: «Сталина им не хватает». Так он и умер в 2003 г., не изменив своих убеждений.
Я, как и все, учился в советской школе, был пионером, комсомольцем. Тогда уже все стали равны, немец ты или русский, или татарин. Не знаю в каком году вышел закон о реабилитации детей, рожденных до 1956 г. от репрессированных родителей, я собрал необходимые документы, отправил их в Кемеровский архив. Оттуда пришел ответ. Я был реабилитирован».
Калмыкию и калмыков не минули волны репрессий (антирелигиозная компания, «раскулачивание», «Большой террор» и др.), проходившие в СССР в 1920-1940-е гг. Одной из наиболее трагических страниц в истории калмыцкого народа является насильственное переселение калмыков (операция «Улусы») в Сибирь в 1943-1944 гг. на завершающем этапе Великой Отечественной войны. После выселения калмыков стал замалчиваться сам факт наличия народа в настоящем и в прошлом.
Неимоверную боль и мучения в связи с депортацией калмыков перенесла на себе семья Любови Александровны Лёвкиной. Любовь Александровна рассказывает: «Моя мама не была репрессирована где-то в 1939-1941 гг. в одиннадцатилетнем возрасте вместе с бабушкой переехала в деревню Харой с прииска Кизас после его закрытия. С прииска до деревни шли пешком. Папа Александр Микидович Эрендженов родился в 1930 г. в с. Келькет Троицкого района Калмыцкой АССР. В 1943 г. папа подростком со своим отцом, матерью и двумя братьями попал из Калмыкии в Сибирь, в Таштыпский район д. Харой, где и находился на спецпоселении под комендатурой до 1956 г.
В Сибирь калмыков перевозили как и немцев Поволжья в «телятниках», умерших от голода выбрасывали по дороге на каждой остановке. До Сибири доехали немногие. Привезли их зимой в декабре. Было очень холодно. Шёл снег. Выживали как могли. Деда сразу забрали в трудармию. Папе пришлось браться за любую работу, чтобы хоть как-то не умереть с голоду. Работал одно время в совхозе. А один из братьев отца так и умер голодной смертью. Моя бабушка (мама отца) шила полушубки из овчиной шкуры, варежки для местного населения. Так и жили. Приходилось собирать картофельные очистки с помойки, зёрна. Чем могли помогали соседи, делились едой. Местное население (там проживали и русские, и хакасы, и калмыки, и латвийцы) относилось к депортированным нормально.
 |
| Александр Микидович Эрендженов с женой |
Мама с папой познакомились, когда оба работали в совхозе, поженились. Нашли старую избу, крышу покрыли соломой, так и жили с мамой. Когда в 1950 г. родился старший брат Коля, мама еще работала в совхозе. Он родился худой, рахит. Потом в 1951 г. родился Саша, в 1953 г. я, в 1955 г. Володя. Жизнь родителей, конечно, была очень тяжелой. В 1957 г., когда разрешили калмыкам выехать на родину, мы всей семьей съездили в Калмыкию, повидались с родственниками и мама решила вернуться в Хакасию. Папа так и умер, не зная, что можно добиться реабилитации». В 2010 г. Любовь Александровна Лёвкина вместе со своим отцом Александром Микидовичем Эрендженовым были признаны реабилитированными.
С течением многих лет люди смогли заново переоценить политику советской власти. А в то время большинство граждан СССР восприняли указ от 28 августа 1941 года как должное. Их можно понять, в стране началась война, матери отправляют на фронт своих сыновей, повсюду голод и страх за жизнь родных и свою собственную. И тут товарищ Сталин объявляет, что в районах Поволжья имеются тысячи и десятки тысяч диверсантов и шпионов среди немецкого населения, и что они скрывают в своей среде врагов советского народа и Советской власти. Последствия репрессий удручающие.
Полная реабилитация пострадавших от репрессий затянулась до наших дней. Ведь изгнанию подверглись не только немцы Поволжья, калмыки, но и чеченцы, крымские татары, украинцы, литовцы, латыши и многие другие, и сейчас не могут вернуться на историческую родину, в места прежнего проживания. А судьбы отдельных людей вызывают слезы на глазах. Им пришлось пережить многое: голод, нищету, страх, унижения только за то, что они немцы или калмыки. Эти люди вызывают чувства не только жалости, но и восхищения. Удивляют их стойкие характеры. Они смогли достойно пережить все испытания, которые им преподнесла судьба.
Е. Потехина,
научный сотрудник «Таштыпского муниципального краеведческого музея»
О непростых судьбах жителей района, героических людях, сумевших преодолеть все тяжести репрессий, читайте в следующем номере нашей газеты.
Оставить сообщение: