Когда я переехала жить в наш небольшой поселок, из всех, с кем знакомила меня бабушка, больше всего удивляла пара Риты и Гены. Она – стройная красавица тридцати трех лет, он – пухлый дядька под 60, с животом, ростом чуть выше ее плеча. У супругов было 6 детей, большой дом, две хорошие иномарки: одна – для всей семьи, другая – Ритина малолитражка. Все аккуратно, красиво одеты. Но мне почему-то было неприятно смотреть на эту пару.
Каждый раз, когда я видела их вместе, я испытывала отталкивающие чувства. Лицо у Гены было обезображено оспой, он редко улыбался, хмуря брови, чеканил шаг возле своей красавицы-жены. Риту мне было жалко. Мне представлялось, что ее захватил в плен Бармалей и удерживает там силой.
С Ритой мы стали ближе общаться, когда ее дочки Маша и Даша стали ходить ко мне на кружок. Девочкам очень нравилось шить, вязать, мастерить различные поделки. Как обычно, дети с их непосредственностью рассказывали о своей семье. И было видно, что девочки в полном восторге от своего отца, братьев. Я же представить не могла, что этот неприветливый мужчина может с ними играть в прятки, кататься на горке, а перед сном рассказывать истории, которые сам же и придумывал. Что по первой их просьбе он построил им на улице кукольный домик и сделал качели. Что по воскресеньям они стряпают с ним «почти ведро пельменей», а на день рождения – любимый торт девочек «Наполеон». Ну никак полученная информация не сочеталась у меня с Геной!
Маша и Даша с удовольствием проводили время в нашем детском центре, ходили они не только ко мне, но и на танцевальный кружок, и конечно же, активно участвовали во всех конкурсах. Рита, если приезжала забирать их чуть раньше положенного, ждала девочек в моем кабинете, и мы чудесно общались. Она нравилась мне все больше. Веселая, добрая, с тонким чувством юмора, если что-то надо помочь – всегда в первых рядах. И чем больше я с ней общалась, тем больше не понимала – ну как она стала женой Геннадия?! Что у них общего?
– Мне пришлось выйти замуж за Гену, – огорошила меня Рита, когда она в очередной раз ждала дочек с репетиции, и мы с ней украшали кабинет к Новому году.
– ??? – немой вопрос в моих глазах.
– Да ладно! Я же вижу, как тебе непонятен наш брак. Мы же со стороны выглядим, как красавица и чудовище! Вот мой первый муж был красавцем, умницей, очень перспективным парнем, который лихо продвигался по служебной лестнице. А еще он был игроком.
Не сразу, конечно. Вначале все было, как в сказке. Школа, армия, свадьба, после нее мы переехали в город. Он работал, я доучивалась, забеременела. Муж все чаще задерживался до поздней ночи, а то и до утра, говорил, завал на работе. Иногда приходил веселый, иногда раздраженный и всегда – пьяный. В такие моменты я старалась ничего не спрашивать, не говорить – это могло привести к страшному скандалу. Я думала, что как жена должна поддерживать его, он же добытчик, хорошие деньги домой приносит. А лучшая поддержка – не раздражать его. Еще я свято верила – это просто тяжелый период, он пройдет.
В ту ночь мне стало плохо, болел живот. Я позвонила мужу, он не ответил. Я стала собираться в больницу, в этот момент он и зашел домой. Пьяный, грязный, с синяками и без телефона. Узнав, что я собираюсь в больницу и уже вызвала скорую, стал орать, что от меня никакой помощи, только мешаю ему, и что он не хочет никого видеть в квартире, даже врачей.
Я плакала, говорила, что у меня болит живот, что наверное что-то с ребенком… Почему он стал бить меня я не знаю, не помню… Очнулась от того, что врач приводит меня в чувства, мужа нет, под ногами лужа крови.
В больнице я пролежала месяц. Организм долго не мог восстановиться. Муж приходил каждый день. С большим трудом я его простила. И вроде все у нас наладилось. И вроде все стало хорошо. Он стал реже задерживаться ночами, но иногда все же бывало. Спустя 1,5 года я вновь забеременела.
В день, когда я узнала, что жду ребенка, муж пришел с работы пораньше. Сел за празднично накрытый стол, выслушал мою радостную новость и сказал: «Рита, надо делать аборт. Я проиграл серьезную сумму, надо брать огромный кредит, иначе меня просто убьют».
Вот тогда-то он мне все и рассказал.
Ужас, шок – вот что я, мягко говоря, испытала в тот момент. А он все твердил: «Делай аборт, делай аборт». Мне же даже слышать это было больно. Я даже представить не могла, что сама лишу жизни своего ребенка:
– Нет! Этот малыш не умрет, как тот. Я не знаю, что будет дальше, но он будет жить!
Жизнь наша ухудшалась. Нам пришлось переехать в другую квартиру, муж взял кредит и… уволился с работы. Видимо попросили. Он пил, играл, орал на меня. Я уже тогда устроилась санитаркой в больницу. Это была возможность не только подзаработать, но и отдохнуть от семейного быта, который стал кошмаром, и подумать о том, что делать дальше.
А подумать было о чем. Скоро роды, муж больше не был тем, за кого я выходила замуж. Был единственный выход – возвращаться в городок. Там мне в наследство остался бабушкин дом. Я ведь сирота, родители умерли, когда мне было лет 10. Дом, конечно, давно заброшен, но это лучше чем ничего.
Муж все реже и реже бывал дома, а когда появлялся, то винил в своих бедах меня и нерождённого ребенка. Он просто ненавидел нас. Я пыталась скопить хоть что-то и уехать домой. Но он забирал у меня все деньги.
Вот тогда я и познакомилась с Геной. Он – бывший военный, недавно овдовел, к нам, в больницу, лег на операцию. Из карточки я узнала, что мы земляки, и сказала ему об этом. Из наших мест из-за военной службы Гена давно уехал, но бабушку мою знал и помнил. Перед операцией он попросил меня сходить домой – детей проведать: «Они конечно уже взрослые, но ты сходи, пожалуйста, посмотри, что там да как. Я заплачу!» И если честно, согласилась я только из-за денег, у меня своих забот было много, сил сочувствовать кому-то просто не осталось.
Четыре парня встретили меня настороженно. Узнав, что я от отца, успокоились, угостили меня горелой жареной картошкой и заверили, что у них все хорошо. Но я видела, как мальчишкам и дому не хватает женской руки. Особенно двум младшим детям. Когда я приходила к ним в следующие разы, они льнули ко мне, не хотели отпускать. Я же радовалась неожиданному хорошему заработку, на который планировала вернуться домой и продержаться какое-то время, пока не придумаю что-нибудь другое.
Гена лежал в больнице три недели, через день я ходила к его детям. Я как будто оттаивала там, мне нравилось готовить для мальчишек, следить за их одеждой, слушать о том, что произошло в школе. Мы сдружились. Парни были воспитанными и дисциплинированными – как-никак отец военный! Старшие следили за младшими и все они скучали по женскому теплу, по маме, которой не стало полгода назад.
Геннадия выписали, он заплатил мне в два раза больше моей зарплаты: «Поверь, ты сделала для нас гораздо больше», – сказал. Я уволилась, получила расчёт. Возвращаясь домой, я радовалась, завтра уеду в городок, разведусь, заработанных денег хватит на несколько месяцев. В квартире меня ждали муж, хозяйка квартиры и ее сыновья, которые выкидывали в подъезд наше небольшое имущество. Как оказалась, муж не платил за квартиру два месяца, хотя деньги я ему давала.
Мы оказались на улице. Ничего, завтра я уеду, и все наладится, ночь как-нибудь перекантуюсь – успокаивала я себя. Но муж, выхватив сумочку, убегая, сказал: «Мы теперь по разным берегам, живи, как хочешь».
Ни денег, ни документов, ни телефона... На меня напало словно какое-то оцепенение. Видимо сработала защитная реакция организма. А дальше я смутно помню. Собрала какие-то раскиданные вещи, взяла их в руки и пошла… Шла долго, очнулась в знакомом дворе – Гены. Поднялась, позвонила, меня впустили, что-то спрашивали, я что-то отвечала, потом поели, потом легли спать. Так и лежала неделю, ела и спала, спала, спала, потом начались роды. В голове мелькнула мысль: как же я в роддом? Вещей нет, документов нет… И опять оцепенение.
В больницу привез меня Гена, сумку приготовил тоже он и он же со всеми договорился. Родились девчонки, слабенькие. И застряли мы в больнице еще на несколько месяцев. Я была все в таком же оцепенении, мне помогала женщина, которую опять же нанял Гена. Из роддома меня забирал тоже он и, как выразился младший сын Гены, куча братьев. Дома ждало все необходимое для малышек и меня.
Мы начали оформлять документы. Оттаивать я начала, когда увидела, с каким рвением взялись опекать моих девчонок мальчишки. Они быстро научились их купать, переодевать, кормить. Ревниво, но терпеливо ждали, когда я допущу их до девочек. Ночью помогал Гена. Жизнь входила в колею.
Как-то за ужином старший сын сказал:
– Мы тут все подумали, – жестом показал на братьев,
– Я с ребятами согласен, – сказал после ужина Гена, – давай поженимся. Так всем лучше будет. И тебе, и мне, и детям. Я все понимаю, и пока сама не захочешь, я тебя пальцем не трону.
Так я стала женой Гены. Спустя год он опять оказался в больнице. Вот тогда я и поняла, что люблю его. Может, из огромной моей благодарности это чувство возникло, может, от того, что с ним я спокойна и уверена в завтрашнем дне. А может, просто оценила его качества. Знаешь, это он с виду Шрек такой, но дома он совсем другой – надежный, заботливый, внимательный и очень справедливый.
Врачи посоветовали переехать на свежий воздух. Вот мы и вернулись сюда. Бабушкин дом отремонтировали, пристроили, достроили, хозяйство небольшое развели, огород, сад. Так и живем. Гена пенсию военную получает, так что на жизнь нам хватает. Бывают, конечно, сложности, но после всего пережитого мне они кажутся такой ерундой.
Ты не суди меня. Поверь, самый некрасивый и угрюмый Бармалей с надежным мужским плечом в сто раз лучше перспективного, но слабого духом, умницы-красавца. Уж я-то знаю!
Для меня теперь главное сделать все, чтобы Гена жил как можно дольше! Он моя поддержка и опора, в нем моя сила.
Зоя Лукашевская
Оставить сообщение: