С Иваном Макаровичем мы встречались часто, особенно в пору его работы управляющим первой фермой совхоза. Поражала его превышенная, как мне иногда казалось, забота о делах фермы. Ведь ему до всего было дело – от технического состояния оборудования, помещений, техники, до настроения механизаторов, доярок, скотников, рядовых тружеников-односельчан. Он не только интересовался всем этим, но и живо вмешивался в ситуацию, стараясь словом, но больше делом улучшить её. И это ему всегда удавалось, если только было в его компетенции. Сказывались его желание помочь, компетентность, производственный и жизненный опыт, настойчивость и необычайно высокий авторитет как у работников фермы, так и у руководителей всех рангов совхоза, района, даже области.
Но совсем с необычной стороны Иван Макарович раскрылся во время беседы на Имекской поляне во время проведения районного праздника «Ынархас-Дружба-Найырал». Было это в год печально знаменитой «Павловской реформы», в ходе которой демократические правители страны ничего циничнее и бесчеловечнее не нашли, как ограбить население, лишив их накоплений в сберкассах, даже «гробовых». Но с Иваном Макаровичем случилось несчастье пострашнее.
– Вот, видите, – сказал он с чуть горьковатой улыбкой, – люди веселятся, празднуют, хотя у многих, как и у меня, совсем не праздничное настроение. А почему? Да потому, что хотят они хоть в этот день отвлечься от всего того горького и неприятного, что преподносит им жизнь, вернее, государство, с началом этой проклятой всеми перестройки. Да и не все так жестоко пострадали, как я и моя семья, не всем так больно и обидно.
После моего вопроса о причинах обиды Иван Макарович продолжил в том же тоне:
– Вы знаете, что зарплата у сельчан маленькая, потому деньги для покупки дорогостоящей вещи надо копить, откладывая и с зарплаты, и с доходов от домашнего хозяйства. Не всем это под силу, так как у одного семья большая, у другого на дворе не очень густо, а третий, что греха таить, свободную копейку или на всякую мелочь тратит, или попросту в стакане топит. Вот почему я сказал, что не по всем Павлов так сильно и обидно ударил.
Я же, когда дети подросли и более или менее оперились, решил копить себе на «москвичёнок». Вот как раз к пенсии у меня эта сумма и вырисовывалась. Радовался, мол, хоть на пенсии буду на своих колёсах ездить и по гостям, и на сенокос, и по ягоды. Транспорт в деревне не роскошь, а грузопассажирский «член семьи», работник.
И ведь не только сам стал копить, а кое-кого и из мужиков уговорил. На машину мало кто отважился, а на мотоциклы были желающие. Вот только не могу сказать, попросту не знаю, кто успел купить мотоцикл до «павловщины», а у кого, как у мня, сгорели кровно заработанные сбережения. Вот и выходит, что не только сам погорел, но и людей подвёл.
На ферме у нас было строго с дисциплиной, особенно строжились в отношении «несунов». Доярку, которая детям бутылочку молока возьмёт, если своя кормилица «в запуске», «строгали» на всех товарищеских судах, женсоветах и прочих воспитательных собраниях, до слёз горьких доводили. А потом высчитывали в кратных размерах. Я, правда, своих женщин знал хорошо и всегда отворачивался, если знал, что молоко детишкам взято. Наказывал только тех, кто на продажу брал.
Да знал бы я, что так с нами родное государство поступит, так заставлял бы брать и продавать. Хотя, нет. Воспитание не то, чтобы общественное позволять транжирить. Сам никогда не брал и другим не позволял. А чтобы больше получать, учил и даже заставлял лучше работать.
Обо всём этом я вспомнил во время недавнего посещения квартиры в селе Имек, где с супругой Ириной Андреевной проживает заслуженный ветеран сельского труда, корифей среднего руководящего звена, 16 лет отработавший бессменным управляющим одной из передовых ферм совхозов района. Кроме того, 7 лет Иван Макарович стоял во главе профсоюза рабочего коллектива, распределяя те немногие льготы, которые шли через рабочком. Но распределял другим, оставляя себя «на потом». Кто же знал, что этого «потом» для честных и бескорыстных тружеников, даже будь он начальником, не будет. Вот потому ничего «навороченного» нет ни на подворье, ни в квартире, только самое необходимое.
Поговорили и о предстоящем праздновании 70-летнего юбилея Великой Победы. И здесь у ветерана своё мнение:
– Вот Победу завоевали настоящие герои. Это фронтовики и женщины в тылу. Только поздновато хватилось государство им за это благодарность выражать. Мало их осталось, до обидного мало. А как работали и жили в войну и после неё, не надо мне рассказывать. Я сам, как сейчас принято говорить, из этих самых «детей войны». Потому не только всё видел, но самому лиха досталось.
Война началась, когда мне только-только девятый годок пошёл. Родился в Нижнем Имеке в семье из 11 человек. На селе большая семья хорошо, особенно если мальчишки, так как это работники для дома. Я уже с семи лет копна возил. А в войну вообще одни женщины на полях, лугах, фермах остались. Я уже с конными граблями управлялся. Сам я шустрым был, потому меня бригадир Артюшин и продвигал.
Всё отдавали фронту, оставляли себе на питание немного, да и то того, что сейчас и за еду не считают. Скажите кому из молодых сегодня, что хлеб из отрубей и картофельной шелухи ели, так в лучшем случае их скривит от брезгливости. Ели лебеду, солодку, саранки. А самым большим лакомством были, не поверите, суслики.
Пошли как-то мы с товарищем съестного поискать, видим, за деревней пожилой хакас Дмитрий Воронцов варит что-то в котелке. А дух вокруг! Настоящий! Мясной! Думали, что дед дичь какую никакую добыл, а он это сусликов из нор водой, взятой из ручья, «вымыл», шкурки с них снял и варит. Стоим, слюнки глотаем. А он снимает котелок и нам протягивает: «Ешьте, детки, сколько душа позволит. Они хоть и грызуны, но полезные». Схватили мы тушки, кто во что, и бегом на пасеку, чтобы никто не видел, что мы сусличье мясо едим. Да и, что греха таить, чтобы не видели, что вообще что-то едим. Вот оно как было, еды стыдились. Мать всё же прознала про это и долго плакала.
Потом Победа, осенью 45-го отец домой весь израненный пришёл. Он в «Союззолото» работал, там на боны хлеб давали белый. В колхозе с его искалеченной спиной не поработаешь, а вот столярничать и рыбачить в Верх-Таштыпе, рыбу в колодах солить ещё можно было. Ещё туески, бочки делал. Работал, в общем, чтобы прожить и нас прокормить. Но из деревни мы не уезжали. Только в 1960 году в Имек переехали.
Сразу после службы в Армии я понял, что без образования нормальной жизни не будет. Закончил сельхозтехникум, получил квалификацию специалиста по механизации и электрификации сельского хозяйства. Своими учителями и наставниками, как по первой работе, так и по жизни считаю Георгия Михайловича Соловьёва и Петра Фёдоровича Новикова. Стараюсь их имена не забыть даже после стольких лет, вспоминаю с благодарностью.
Старался работать добросовестно. Меня заметил Владимир Константинович Яковлев из райкома и порекомендовал на партийную учёбу в Минусинскую зональную партшколу. Это ещё один поворот в моей жизни после встречи с хорошим человеком. Работа в рабочкоме была не скучной, но конкретных результатов напрямую не давала почувствовать. Толи дело руководить производственным коллективом, да ещё таким большим и трудолюбивым, как коллектив первой фермы совхоза. Имекцы всегда лидировали по совхозу, а временами и по району.
Всех не назовёшь, газеты не хватит, но Акулину Узназакову и Степаниду Миягашеву, наших передовых доярок, грех не назвать. А мужчины механизаторы?! Иван Карамашев молодой совсем, а всем комбайнерам примером был, что по намолоту зерна, что по косовице. Наши механизаторы всегда славились, многие выходили в гвардейцы жатвы, были лучшими пахарями. Раньше выйдешь за село по уборочной поре, а по полю, казалось, бескрайнему комбайны строем идут. Глаза и душа радуются! А сейчас одни воспоминания… Уж не помню, когда и комбайн в поле видел. А таких комбайновых колонн, видимо, и не увижу. И никто не увидит, судя по всему. Вон, на въезде в Имек, а по сути, в район, остатки былого богатства стоят…
Здесь Иван Макарович помолчал, вздохнул тяжело и продолжал:
– Беда одна не приходит. Чёрным для меня и семьи стало тройное сочетание числа одиннадцать: 11-го числа,11-го месяца, 11-го года полыхнул у меня в квартире газовый баллон, что-то в нём разладилось. Хотел я его загасить, да сам загорелся, квартира выгорела, жену Алёшка Стариков чудом через окно вытащил. Вот с тех пор гляжу только одним глазом, да и то на три четверти, с левой руки перчатку не снимаю, самому смотреть страшно. Соседи самое близкое участие в беде приняли и словом, и делом: масла облепихового для лечения ожогов принесли, с мебелью, посудой, бельём помогли. В который раз убедился, что надо к людям с уважением относиться, тогда тебе никакая беда не страшна, всегда поддержат и помогут.
Здесь, чтобы отвлечь от горестных воспоминаний, я спросил ветерана о наградах за труд.
– А что награды? – Оживился Иван Макарович. – Вон они, на пиджаке висят: орден «Знак Почёта», медали «За трудовую доблесть», с ВДНХа, другие знаки. Орден мне дали за высокий урожай в 50 цн/га после перекрёстного сева. Новшество это было, потому и риск большой. Были бы и другие награды, если бы я не противился «новшествам» горе-начальников из района.
Удумали активное вентилирование сена для быстрой просушки, а не подумали, что из травы все полезные вещества горячим воздухом выдувает, да и плата за электроэнергию не в копеечку, а в рубли влетает. Так я это «активное» только при начальстве включал, а так давал команду на решётках сено вилами ворошить.
Или вот холодное выращивание новорожденных телят. Как можно при наших морозах и ветрах только что народившегося телёнка в ящик на мороз выставлять. Тем, кто противился, грозили партбилет отобрать, с работы выгнать. Вот таких «наград», то есть, выговоров и угроз, у меня было не сосчитать.
Но ведь в человеке главное – не награда, а сам человек. Вот у моей супруги, Ирины Андреевны, нет орденов, хотя она 35 лет отпахала в животноводстве зоотехником. Но и без медалей она золотой человек. Мы, два «пня» от земли, всё перенесём, лишь бы не было войны, лишь бы наши дети и внуки спокойно жили и работали.
Воспоминаний и разговоров было много, надеюсь, об этом ещё будет время написать.
Завтра, 15 апреля, Ивану Макаровичу исполняется 82 года. Сердечно поздравляем его с днём рождения и желаем самого всего доброго и многих лет жизни! Для этого у него есть и сила духа, и сила воли!
Пётр Визул
На фото: Иван Макарович с супругой Ириной Андреевной; гвардейцы жатвы и лучшие пахари Таштыпского совхоза
Оставить сообщение: