Лидия Алексеевна Третьякова – бессменный директор Таштыпской средней школы-интерната №1 с 1970 по 2005 год, человек-легенда, человек-эпоха.
В копилке наград и регалий Л.А. Третьяковой: орден «Знак Почета», звания: «Отличник народного просвещения», «Заслуженный учитель России», диплом национального фонда «Общественное признание».
И главная награда для бессменного директора ТСШ-И №1 – тысячи благодарностей учеников. Звание «Почетный гражданин Таштыпского района» она получит уже после смерти, как солдат – за последний подвиг. Вот только подвиг Лидии Алексеевны длился более 50 лет.
Этот материал вышел в свет в газете «Земля таштыпская» в августе 2004 года. И был приурочен как раз к 50-летнему юбилею педагогической деятельности. Мне повезло успеть взять последнее интервью у человека, учителя, женщины, которой нельзя было не восхищаться. Менее чем через год Лидии Алексеевны не станет. И только сейчас понимаю, как же хорошо, что тогда, двадцать лет назад, я, не мудрствуя лукаво, просто записала её рассказ слово в слово. Читаешь сейчас и слышишь этот спокойный, твердый, уверенный голос…
О времени, о школе, о себе
Уважаемая Лидия Алексеевна! После нашей беседы поняла вдруг: из моих уст история Вашей жизни едва ли будет столь же убедительна, искренна и светла. Потому я отвожу себе роль секретаря и просто передаю Ваши слова так, как услышала.
Уважаемый читатель! Понимаю, вряд ли моя собеседница нуждается в представлении, и все же представляю: о времени, о школе, о себе рассказывает директор Таштыпской средней школы-интерната № 1, педагог, который сегодня отмечает 50-летие педагогической деятельности – Лидия Алексеевна Третьякова!
Альма-матер
В 1950 году отец повез меня в Абаканское педучилище. Помню себя в форменном платье, с огромными бантами и в новенькой телогреечке, купленной по случаю окончания 7-летней школы.
В 14 лет мне повезло – я попала в руки опытных педагогов. Многие из них были еще в войну эвакуированы из Ленинграда. Заведовал училищем Петр Петрович Изместьев.
Поселили нас, восьмерых девчонок, в 4-местную комнату общежития. Но на тесноту мы не жаловались, время было такое – не до жалоб.
Да и учеба захватывала – с каждым часом шире открывались глаза, и понятнее становился мир. Знать хотелось больше, и участвовать везде и всюду.
Музыку преподавал нам Алексей Семенович Старухин. Помню, как вместе с ним ставили оперу Кеннеля. А еще был спорт: лыжи, легкая атлетика, бег на коньках, особенно я любила волейбол и струнный оркестр, где играла на домре...
Более 50 лет прошло после окончания нашей «альма-матер», а с благодарностью вспоминаю до сих пор.
В 1954 году окончивших с отличием училище отправили на двухмесячные курсы учителей русского языка и математики. Стране нужны были педагоги. И нас с подружкой направили работать в школу поселка Коммунар.
Одиннадцать незабываемых лет
Приехали мы на рудник 15 августа. Нас очаровала природа: высокие горы, вековой лес.
Одиннадцать лет прожила я в Коммунаре! А начиналось все так.
У крыльца школы встретила нас Ольга Марковна Чудаева – директор. Увидев маленьких, худеньких, усмехнулась:
– Странно, детский сад я не приглашала.
Подруга моя промолчала, а я выпалила обиженная:
– Кто знает, может быть через несколько лет мы займем ваше место!
Честно говоря, мне эти слова потом не раз аукнулись.
И вот первый мой коллектив. Знаете, по большому счету мне всегда везло с коллективами. Да! Меня всегда окружали прекрасные люди. Везение это началось с Коммунара. Здесь работала бок о бок с настоящими интеллигентами: Валентиной Дмитриевной и Александром Ивановичем.
Валентина Дмитриевна приходила в школу в длинном, до пола, платье, в руках ее всегда была маленькая сумочка. Никогда она не приносила в класс стопки книг и книжиц. А ведь вела русскую литературу.
Сначала меня удивляло это, потом, побывав на ее уроке, все поняла. Легко, искренне, с упоением читала она наизусть целые главы из «Евгения Онегина». Наизусть также знала многие отрывки из «Войны и мира». Не помню, чтобы ей приходилось повышать голос – ребята слушали ее, не шелохнувшись.
Теперь, когда учителям стали доступны многие «блага цивилизации», я все равно уверена – ни одно техническое средство, никакие наглядные пособия сами по себе не сделают урок интересным. Необходимо, чтобы учитель любил детей, свой предмет и горел этим, был яркой личностью. Одним словом, главное в педагогике – высокий профессионализм. Но вернемся к школе.
Классное руководство мне дали в 10-м классе. А нагрузку распределили так: в 1-м классе я вела русский язык, в 5-м – музыку и рисование. Плюс танцевальный кружок.
Мне было 18, моим ученикам – по 17. И я никак не могла быть этаким ментором, соблюдающим строгие дистанции между собой и учениками. Я играла в волейбол, учила их танцевать. Они и звали меня между собой Лидочка. Но в классе я была Лидией Алексеевной. Мне удавалось избегать панибратства. Хотя знаю – один мой ученик влюбился в меня. Конечно, ничего из его любви не вышло, да и выйти не могло.
Переживала я за них сильно. Помню, училась в моем десятом Таня Волосова, училась неплохо, но никак ей не давалась математика. Так я упрашивала преподавателя: «Поставьте ей тройку». Он поставил после долгих уговоров и добавил: «Хорошо поет». А голос у Тани и впрямь был замечательный.
Уча, сама не могла не учиться. А уроки жизнь преподносила, ой, непростые!
Жестокая политика
Недалеко от Коммунара находилась тюрьма для политзаключенных, и вот комсомольская организация нашей школы взяла над ними шефство. Решили читать лекции по очереди. Я выбрала тему: «Жизнь и творчество Николая Островского».
На шахту Северная, где, собственно, и была тюрьма, везли меня на санях, завернутую в тулуп. Мороз стоял трескучий. А в помещении натопили жарко. И вот привели с работы моих слушателей – серые робы, ушанки, затянутые под подбородком, усталые лица. А глаза – удивительные. Как будто все то, что за долгие годы каторги им приходилось прятать – мысли, блистательный ум, жажду жизни, – все это отражалось в глазах.
Они слушали меня, не перебивая, но к концу выступления половина зала спала.
– Не интересно было? – спросила у замполита.
– Нет, ты не думай так, ты – молодец, – утешил он меня. – Просто они весь день на морозе, устали, продрогли, вот и разморило их.
Потом узнала, среди заключенных были академики, доктора наук, художники, писатели.
Могу привести пример, как складывалась судьба многих политкаторжан.
Как-то на руднике появился удивительный человек – Иванов Александр Петрович и сразу же пришёл в театр (мы тогда все «болели» театром). Он владел иностранными языками, играл на многих музыкальных инструментах, прекрасно рисовал. За его плечами был страшный Норильлаг. Привез с собой он целый ящик нот. Ему отвели крохотную, холодную комнатушку. Мы, молодежь, часто бывали у него. Жил он в крайней нищете. А на работу Александра Петровича никуда не брали.
Тогда педколлектив обратился с ходатайством. Нашу просьбу удовлетворили, и школа получила преподавателя музыки и рисования, а Александр Петрович – работу. Помню, единственной одеждой были у него хлопчатобумажный костюм в полоску и старенькая рубашка.
Вскоре к нему приехала жена – Валентина Федоровна – некогда балерина Большого театра. Встретились они в Норильске. Но через несколько лет она умерла, родив мужу двойняшек, и мы по очереди ходили водиться с мальчишками. К тому времени Александр Петрович возглавлял наш народный театр, и дети его росли там.
Мы тогда многие увлекались театром. Сейчас удивительно, как на все хватало сил.
В 1954 году я вышла замуж за Анатолия Александровича Третьякова. В 1955-м – родилась дочь. Помню, мужа отправили в Омск учиться, и осталась я на несколько месяцев одна с ребенком, но театр не бросила. Школа, дом, ребенок, а вечерами, часов до двух ночи, – репетиции в театре. Причем ставили серьезные спектакли: Островского – «Без вины виноватые», Горького – «Последнее».
В 1955 году рудник построил новую школу, оборудовав ее по последнему слову техники. В 1960 году меня назначили завучем, а в 1964-м – выбрали директором (нововведение это с выборами, кстати, не прижилось). Проработала 1 год и моего мужа назначили заведующим промышленным отделом райисполкома КПСС Усть-Абаканского района.
Помню, будто это было вчера, как провожали меня педагоги, ученики, артисты народного театра. До Усть-Абакана я доехала вся в слезах.
Усть-Абакан
Мне предложили в облоно возглавить школу. Первое желание было отказаться, но как?! И вот я в школе – холодное, мрачное, несуразное здание с дурацким названием «Самолет».
На первом педсовете, единственное, что я смогла из себя выдавить: «Ну что, будем работать!». Слезы стояли в глазах, и страшно было представить, как здесь вообще можно работать. Мои будущие коллеги сидели в шубах и пальто, а я в строгом костюме. Мерзла отчаянно, но уже тогда решила для себя: никакого пальто на занятиях, какой бы холод в «Самолете» ни стоял!
Но свою деятельность начала я все же с отопления. Промерзнув зиму, отправилась к председателю Хакасского облисполкома КПСС Василию Архиповичу Угужакову. Строгая секретарша остановила:
– Василий Архипович занят!
– Я подожду.
Ждать пришлось до 6 часов вечера. В задуманное верилось с трудом. Но молодым (а было мне тогда 29 лет) свойственно надеяться.
– Рассказывайте, – просто сказал он.
И тут хлынули разом и слезы, и слова. Говорила и плакала, плакала и говорила.
Слушал меня Василий Архипович внимательно, расспрашивая обо всем до мелочей. Потом набрал номер секретаря Усть-Абаканского райкома партии и попросил посодействовать, следующий звонок был на базу, чтобы школе выделили трубы. И ремонт начался.
За то время, пока он шел, я успела выучить все диаметры труб, технические нормы, расценки. Но следующую зиму мы встречали в тепле и уюте.
Большой моей гордостью стало создание в школе музеев Ленина и Боевой славы. Работали тогда в школе настоящие энтузиасты своего дела. И над музейными экспонатами – макетами кабинета Ленина, домом, где он жил, – трудились ночами.
Под музей освободили мы две комнаты, переведя некоторые классы во вторую смену. Почему я пошла на это? Потому что считала, да и до сих пор уверена, что дети должны гордиться прошлым своей страны. Музей – лучшее средство достичь это. Школьные «храмы истории» отметили дипломами Красноярского края.
А какой у нас был пришкольный участок! Наши достижения в растениеводстве, точнее рекордный урожай свеклы вывел нас на первое место в Красноярском крае. Школу вписали в Книгу почета ВДНХ! Во всех делах всегда опиралась на педагогический состав. В Усть-Абакане он был сильным. Но меня, пришлую, приняли не сразу, да и я их тоже. Год-два отношения наши сводились к чисто деловым. «Великий перелом» произошел на моем дне рождения.
Предполагалось, что отмечу я его вдвоем с подругой с рудника «Коммунар» (супруг был в отъезде). Ждать в гости никого не ждала. Но к вечеру в дверь вдруг позвонили. С баяном, пакетами еды, вином, за дверью стоял весь дружный коллектив нашей школы.
– Хватит быть только директором. Пора входить в коллектив. За два года мы узнали и полюбили Вас.
Это был первый тост.
В Таштып? В Таштып!
В Усть-Абакане проработала я до 1970 года. Анатолия Александровича перевели в Таштып.
– Не поеду, – наотрез отказалась я. – Здесь все создано, восстановлено и вновь бросать?! Нет!
Сказать – сказала, но ведь у нас дочь. Да и прожили вместе уже столько лет. Одним словом, завершив учебный год, и после долгих уговоров я поехала в Таштып. И опять была дорога, когда из-за слез не видно ничего. У меня даже сил не было, да и желания распаковывать вещи. Все делали мужчины.
В какой-то прострации и отчаянии – легко ли бросать то, к чему прикипел душой? – пребывала я до середины августа. А потом меня вызвали в Таштыпский районный отдел образования. И в сентябре я пришла в ТСШ №1 завучем. Школа тогда была старая и ужасно холодная, но рядом вот-вот должны были запустить в эксплуатацию новое здание с огромными окнами. И мы с надеждой ждали этого момента.
Директором школы работал Владимир Александрович Канзычаков. Через год его назначили заведующим районным отделом образования, а директором стала я.
11 ноября перешли мы в новую школу. И сразу же взялись осваивать кабинетную систему. Теперь из класса в класс путешествовали уже не учителя, а дети. Каждый педагог-предметник получил возможность оборудовать свой кабинет. Впервые эту систему опробовали мы еще в Усть-Абаканской школе. Она себя оправдала.
Коллектив оценила сразу же: сильный, сплоченный, работоспособный. Завучем был Анатолий Терентьевич Харламов, организатором – Вера Викторовна Гельд.
Работали, как горели, внедряли новые педагогические идеи. Постоянно учились у коллег других школ, перенимали их опыт. А учиться было у кого. Владимир Федосеевич Маголин (Абазинская школа №49), Людмила Николаевна Загрядская (Абазинская школа №50), Елена Петровна Псарева (Имек). Побывали мы и в школах Ленинграда, Тувы, Кемерово, Москвы.
Никогда не забуду всероссийские семинары в городе Красноярске, краевые съезды, областные совещания.
Незабываемый съезд учителей Советского Союза! 1988 год. Кремль. Георгиевский зал. Дворец съездов. Общение со «звездами» педагогики: Амонашвили, Кайдановским, Тубельским.
Все интересное, новое, полезное хотелось тут же применить на практике.
Оглядываясь назад, понимаю, все, чего достигла школа, – заслуга, прежде всего, учителей!
Меня всегда поддерживали во всех начинаниях. Я благодарна, что мои коллеги не обижались на меня, даже если я проявляла излишнюю требовательность. Учителя понимали меня во всем. Может оттого, что большая часть коллектива – выпускники нашей школы.
Я же делала все, чтобы обеспечить жильем тех, кто должен был остаться в школе. Тогда это еще удавалось. И, кстати, в людях я не ошиблась. Это, действительно, Учителя: Н.В. Ананьина, В.В. Гельд, А.М. Мамышев, Н.Б. и Н.М. Кочелаковы, И.В. и Г.М. Тодозаковы и многие другие.
Долгое время в школе существовал музей Боевой славы. Все экспонаты в нем – плод поисковой работы юных следопытов и неугомонной, творческой Веры Степановны Окружновой. Жаль, но после передачи в краеведческий музей района от былых документов мало что уцелело.
100-летний юбилей школа встречала шумно. Собрали огромное количество своих выпускников. Вера Степановна организовала поисковую работу в архивах Таштыпского, Минусинского и Абаканского музеев. Узнали о своей школе и людях, здесь работавших, много интересного. Вспомнили славные страницы истории. А вспомнить было что! В 1998 году школа была лауреатом российского конкурса «Школа года».
И сегодня ТСШ-И №1 «пишет» не менее славную историю. В школе действует программа «Одаренные дети». Наши ученики не раз побеждали в районных, республиканских олимпиадах.
В 2000 году ученики 11-го «А» класса все поступили в вузы.
Рекордным на медали выдался и 2004 год: 4 золотых, 5 серебряных.
Разработана в школе программа «Семья». Недостаточно плотно работаем с родителями. Надо активнее задействовать их в мероприятиях школы.
Планов множество, а средств нет. Получаем 10-20 процентов от необходимого. Очень мало! Обидно, потому что задумки есть и неплохие.
Вот странно, пора бы успокоиться. По возрасту я уже далека от горячей молодости, но сердце все еще к чему-то стремится. А значит, надо жить. Жить, несмотря ни на что!
От автора. Уходила от Лидии Алексеевны через черный ход. Парадный был покрашен, а по лестнице пробирались босиком – жаль яркую, блестящую лаком краску. Директор тоже ходит по школе на цыпочках и без обуви, боясь ненароком стереть глянец. Здесь, в этих стенах – ее жизнь. И неважно, кто кому сильнее нужен – Лидия Алексеевна школе или школа ей. Может, потому уже и немыслимо представить ТСШ №1 без ее строгого директора?
Нынче летом весь отпуск провела она здесь. Никак с мертвой точки не удавалось сдвинуть ремонт крыши. Вот вроде бы завершили его, так надо закончить покраску и побелку.
Вот и появляется Л.А. Третьякова строго к 9 утра даже в отпускные дни. Давно стали одним целым дом и работа. И длится это уже 50 лет! А значит, жизнь продолжается!
Наталья Ковалева
26 августа 2004 г.
Оставить сообщение: