– У, батенька, да у вас хандра хандристая с явно выраженными хандристыми проявлениями. Возможны рецидивы и хроника.
– Я не хочу хронику! И рецидивы не очень желала бы. Доктор, пропишите мне самое что ни на есть сильнодействующее хандроснимающие. Что-нибудь типа майского дождика, лесной дорожки, лунных пейзажей. Ой, доктор, не то. Уже заговариваюсь. Это рецидив? Спасите, доктор.
– Э! Вам, дорогуша, это уже не поможет. Поздненько. Тут другие дозы нужны. Слоновьи, я бы сказал, мамонтовьи, мастодонтьи, то есть мастодонтовские, да чёрт с ним, большие дозы. И препаратик-с. Знаете ли, посильней. А отправим-ка мы вас, голуба, бакарюток ловить?
– Это ж что такое, лекарство минздравом разрешено? Или самопал какой?!
– Вам, милочка, не дёргаться, вам, милочка, лечиться надо. Значит так, ищите бакарюток и натощак перед сном.
– Пить?
– Куда вас занесло, а с виду интеллигентная женщина. Нет, разговаривать.
И пошла я бакарюток искать. В лесу искала, под пнями замшелыми, под корягами болотными, даже под чёрным камнем смотрела. Нет бакарюток. Может, вымерли? А может, попрятались. Ау-у-у, бакарютки! Тихо кругом, только ветер в верхушках сосен шумит. А сосны ему шепчут чего-то. И в небо смотрят. Синее такое, как мамин зонтик в детстве. Только это не зонтик, это зонтище получается. И сосны к нему тянутся, тянутся. Наверное, хотят синюю небовую ткань насквозь проткнуть и дыр наделать. Я так однажды сделала – взяла ножницы и проковыряла. Ох, и долго потом от мамы под диваном пряталась. Ой, мама, так вот где ж бакарютки могут проживать – под моим диваном!
Нет, а чего вы смеётесь? У меня под диваном что только не проживает. Тапочки старые, диски новые, шина велосипедная, телефон периодами. Но он туда только ночевать ходит. Не живётся ему там, в компании с тапочками. Ой, а один раз там семья мышей поселилась. Честное слово! Они мой учебник по журналистике тихонечко грызли себе, грызли и выросли. Теперь начальниками работают. Статьи мои критикуют. Пошел им, видать, учебник впрок. Так, если поумневшие мыши всех бакарюток рецензиями не замучили, то они там и квартируют.
Под диваном темно было и пыльно. И все проживающие согласно прописке на месте. Шина, диски, тапочки со стоптанными задниками, недоеденный учебник. Оба-на! А чьи это глазки там сверкают? Одни серые, другие карие. Знакомые такие глазки, с хитрым прищуром.
– Эй! Вы бакарютки?
Тишина. Только слышно как глазки носиками зашмыгали. И на щёчках у них ямочки. Хулиганские такие.
– Бакарютки! Вылазьте. Я с вами беседовать буду натощак.
– Зачем натощак? – вдруг одна бакарютка пролепетала. – Мы тебе вафлю оставили почти целую.
– И сок, только он кончился.
– Какой сок?
– Яблочный. Он кончился и в холодильнике стоит.
– Ты туда не ходи! – вцепилась в руку вторая бакарютка. Цепкая такая и пальчики с обгрызенными ногтями.
– Не ходи! Там это зонтик твой.
– Точно, на холодильнике. Ой, а я-то его искала.
– Нет, ходи, но зонтик не открывай. Он дырявый почему-то.
– Почему?
Новый зонтик, японский, с костяной ручкой.
– Не знаем, – в голос сказали обе бакарютки и, подумав, добавили, – наверное, потому что ножницы острые?
– Какие ножницы?
– Ногтевые. Твои, которые ты брать не разрешала.
– И что?
– Ну, дак взяли. И зонтик теперь дырявый. Ты его не раскрывай, не расстраивайся, ладно?
– Ладно! – сказала.
Вылезла из-под дивана, вафлю доела, сок понюхала, хороший был сок, яблочный.
– Выбирайтесь из-под дивана, – скомандовала. – Я мирная сегодня.
Бакарютки выбрались, пыль по щекам размазали. И на улицу меня гулять повели. Под новым зонтиком. Солнышко сверху светит и через дырки на бакарютичьи носы падает. А по носам – веснушки. Эх, хорошо. Если бы не дырки, веснушек бы не разглядела.
И не знала бы, что весна началась!
Наталья Михайлова
Оставить сообщение: